Чем больше женщину мы меньше тем больше меньше мы ее: Чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше она нам. | афоризмы

Польские исследователи провели долгое и углублённое изучение удовлетворённости в браке у мужчин и женщин. Результат поразил учёных: оказалось, что чем больше у женщин детей, тем меньше они довольны своим браком.

Учёные не просто бегали по польским квартирам и опрашивали польских мамаш, нет. Исследовали семьи из 33 стран мира. В работе участвовали 7 178 мужчин и женщин,  состоящих в браке в среднем 14 лет, а большинству респондентов было около 40 лет. Участники заполняли анкеты, в которых им предлагалось оценить удовлетворенность своим браком и различные факторы, которые влияют на это. Например, они отвечали на вполне провокационные вопросы: «Нравится ли вам проводить время в обществе своего мужа/жены?».

И вот главный вывод: количество детей напрямую влияет на удовлетворенность своим браком, причем только у женщин. Участницы опроса признавались, что с появлением новых детей в семье у них появлялось больше недовольства своим партнёром. И большим открытием оказалось и то, что на это никак не влияет уровень дохода в семье и продолжительность брака!

Представьте себе, размер дохода мужчины, все его стремления обеспечить многодетную семью достойным уровнем жизни также однозначно не влияли на уровень женской благосклонности по отношению к главе семьи. Иными словами, и мужик приличный, и семья в порядке, и дети по лавкам, а эти дамочкам всё не так и не эдак – недовольны происходящим и всё тут. 

Можно, конечно, списать такой результат на распад европейской доктрины в отношение семьи и брака и деградацию семейных ценностей в странах Евросоюза. Тем более загадочным выглядит тот факт, что самый высокий уровень неудовлетворенности своим браком оказался у женщин с высшим образованием. Эксперты связывают это с необходимостью сочетать больше социальных ролей — воспитывать детей и строить карьеру. Кроме того, образованные женщины более болезненно воспринимают ограничение личной свободы, связанной с рождением ребенка.

В России, хочется верить, всё немного по-другому. Просто лишь потому, что у нас семейные ценности худо ли, бедно ли, но кое-что да значат. Означает ли у нас недовольство женщины мужчиной исключительно то, что она и всем браком с ним недовольна – это ещё, как говориться, большой вопрос. Потому что как это по-русски? Правильно! В России быть замужем и уметь объективно оценивать собственный брак – это две большие разницы.

И, между прочим, если хотите взглянуть на само исследование, то жмите сюда. 

«Чем меньше женщину мы любим тем легче нравимся мы ей» или все о манипуляторах : grushenka — LiveJournal

1. Сама невинность.

Неважно, что он целовал другую, или что ответил на ваше сообщение только через три дня, потому что он ведет себя так, словно не сделал ничего плохого. Спорить с ним бесполезно, потому что в итоге вам кажется, что это вы виноваты и себя накрутили. Будто это вы перегибаете палку, а ему не за что извиняться.

2. Постоянно на связи.

Это не значит, что он будет писать вам каждое утро, нет. Но он будет писать или звонить ровно с такой частотой, какая нужна, чтобы вы о нем не забывали. Вот почему он будет лайкать ваши фото или бросать на стенку какую-нибудь песенку. Он не будет прикладывать много усилий, но будет делать достаточно, чтобы держать вас «на крючке».

3. Изображая жертву.

Если вы заведете разговор о статусе ваших отношений, он найдет глупую, но достоверную причину, почему он не хочет «вешать ярлыки» на отношения. Он может сказать, что в прошлый раз девушка ему изменила и его сердце еще не зажило. Может сказать, что у него проблемы дома с родителями, или что сейчас для него важна карьера и финансовая стабильность. У него всегда найдется оправдание, и вы никогда не сможете доказать, что он блефует.

4. Он купает вас во внимании.

Он может пропадать на месяцы, но когда он возвращается, вы даже не сможете крикнуть на него. Почему? Потому что он крайне обаятельный. Он забросает вас комплиментами, подарками, будет водить на романтические свидания. И вы даже не вспомните, почему злились на него. До тех пор, пока он снова не пропадет на неопределенный срок.

5. Секс.

Каким-то образом он знает, как наверняка затащить вас в постель. Но все это будет неопределенно. Вы не сможете разгадать, что значит его поцелуй. И на следующее утро вы не будете знать, есть ли у вас новый парень или вас просто использовали. Его мысли и намерения невозможно узнать.

6. Абсолютная ложь.

Он будет делать все, чтобы понравиться. Он будет говорить, что холост. Что он удалил свою страницу с Одноклассников. . Что он не знает девушку, которая отметила его на фото. Что вы единственная, кто ему нравится. Он прирожденный лжец, и ему никогда не будет за это стыдно. Он скажет все, что нужно, чтобы выкрутиться из сложной ситуации и залезть к вам в постель.

7. Его трудно понять.

Вы постоянно думаете о нем, потому что вечно пытаетесь понять, что он имел в виду — словами и поступками. Может он писал вам, а потом вдруг перестал. Может он строил планы с вами, а потом резко все отменил. Вы постоянно пытаетесь его понять.

8. Он увиливает от точных ответов.

Он не говорит, что ищет отношений, но и не говорит, что любит холостяцкую жизнь. Он не говорит, что вы ему нравитесь, но и не говорит, что у него кто-то есть. Он заставит вас думать, что у вас есть шанс. И даже если его нет, вы не узнаете об этом, потому что он никогда не постит фото с другими девушками и не меняет семейное положение в соцсети.

9. Строит из себя ревнивца.

Он может сам бегать за другими женщинами, но играть обиду, когда видит, как вы флиртуете с другими. Вы можете подумать, что ему действительно не все равно, но нет, это лишь его трюк. Он просто не хочет потерять вас как свой запасной вариант.

Пункты 6, 7 и 8 просто жесть. Остальное фигня по моему.

А вы что думаете?
источник

Рецензия на фильм Афоня от Олег 09.08.2018

Хороший, добрый и лёгкий фильм про жизнь одного мужика. Приключения в его ведут и тёмной дорожкой, и светлой. Сюжет развивается не спеша, раскрывая персонажа и добавляя второстепенных героев. Афанасия нельзя приписать к плохим ребятам, но и хорошим примером его ставить не стоит. Жизнь обычная, образ человека, который всегда ищет лёгкие пути, не напрягается и рассуждает о жизни днями на пролёт. По профессии наш герой – слесарь-сантехник, но работать то особо не хочется, получая мелкие заработки, Афоня наведывается в пивнушку, заглядывается на девушек. Смешно и беззаботно. Создаётся впечатление, что у него нет стремления к чему-то одному, а постоянные дела все однотипные. Но ведь если хорошо мужику, почему бы и нет. А однажды… Приключения дарят отличное настроение, блестящих актёров и советский дух. Обычные диалоги забавляют. Леонид Куравлёв отыграл красиво и правдиво. Встреча с Евгением Леоновым – одна из любимых сцен. Энергия, которая льётся из Леонова, наплывает на Куравлёва. Весёлые эпизоды гармонируют с не очень порядочным поведением на работе. Ты не винишь Афоню, хотя некоторые его махинации с заработком нарушают закон. Отчитывая на собраниях нашего героя, люди образуют единый, коллективный разум: им всё равно, что будет с Афоней, лишь бы скорее отпустили домой. Напоминает мои университетские годы, когда с пар отпускали. Любовь. В таких добрых фильмах ну никуда без любви. И «чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей» (Спасибо, Александр Сергеевич). Вот так и мелодрама подкрадывается в эту картину. Сразу наступают неловкие, но приятные моменты, Афанасий меняется на глазах. Что бросается в глаза? Это не бурный роман, не любовь с первого взгляда, это постепенное общение и налаживание контактов. Забавные и, порой, грубые поступки сменяются на лояльное отношение к окружающим. Нельзя выделить какой-то один момент и от него отталкиваться, как от переломного, это вся интересная история со своими причудами и приятными персонажами. Эпизодически в картине появился Владимир Басов. Да он во всех фильмах встречается, что не возьми. Евгений Леонов – бесподобно. Один из самых запоминающихся актёров. В последнее время стал любить классику, так как стал взрослее, а эта тема кажется такой родной, такой приятной. Снимали для души, поэтому всегда будет интересно. Эх, Афоня, Афоня!

Чем меньше женщину мы любим… тем больше, лучше и всего: sxizma — LiveJournal

Поэтому в какой-то момент, попрощавшись с подростковым максимализмом и юношеским конформизмом, я принялась отращивать обратно эту самую категоричность. И отрастила так, что некоторые снова углядели во мне тот самый максимализм и открыли было рот, чтобы по-доброму посове… Но тут же закрыли его обратно. Потому что девочка таки уже не девочка и чем дальше, тем чётче знает чего хочет и когда ей советы нужны, а когда нет. А категоричность, между прочим категоричности рознь.

Удивительное рядом — иногда, наплевав на опасения задеть чужие нежные чувства и оттолкнуть человека (ох как это порой тяжело воспитанным девочкам, даже если они уже и выросли из белых гольфиков, сползающих с битых коленок), чтобы чётко очертить свои границы, добиваешься обратного эффекта: людей такая категоричность притягивает. Не всех и не всегда, но… нет в мире, знаете ли, ничего универсального.

Ярче всего принцип, сформулированный Нашим Всем как «Чем меньше женщину мы любим…», в моей практике проиллюстрирован общением с потенциальными клиентами и/или работодателями. Несколько раз такое было, что прихожу я на встречу/собеседование, слушаю запросы собеседника и понимаю — нет. Не могу и/или не хочу. Ну вот категорически. Работа интересная, но вот с таким графиком/такой оплатой/требованиями непременно сделать всё танцуя вальс в песцовой шубе по потолку — нет. Что делать? Отказать = потерять заказ/рабочее место. Согласиться — испоганить себе жизнь. В дипломатии я не сильна — слишком прямолинейна. Да и, честно говоря, один раз, пару лет назад был случай, когда послушав, как клиент видит текст, я просто поняла, что такие тексты (с «правильной» любовью к Родине) я озолоти меня писать не буду. И вот в таких случаях я честно говорю: «Уважаемый/е, всё поняла, но если вам действительно нужно вот это и вот это, то вам просто нужна не я. Очень жаль и удачи в поисках». Совершенно искренне говорю, а не из желания набить цену. И вот тут-то начинается самое интересное: меня начинают уговаривать. Иногда чуть не за руки хватать, чтоб не сбежала: «Нет, ну подождите! Почему не Вы? Что Вам не нравится — вот это? Так это можно не делать или сделать вот так и эдак! Вам как удобнее?». Иногда таким вот макаром и находится разумный компромисс в итоге. Иногда — вот с теми правильно-патриотическими текстами — я вежливо улыбаюсь, мотаю головой и крабиком отступаю к двери. Потому как я правда дура категорически принципиальная. Или не дура…

Но всё-таки интересный эффект, согласитесь.

Чем чаще мы пользуемся социальными сетями, тем меньше мы довольны жизнью

Социальные сети вызывают зависимость, «съедают» много времени, но в то же время помогают поддерживать связь с друзьями и знакомыми. Ученые установили: чем больше времени мы проводим, общаясь в интернете, тем меньше степень удовлетворенности от жизни.

За последние 15 лет социальные сети прочно вошли в нашу жизнь: сейчас сложно найти человека, у которого не было бы аккаунта хотя бы в одной из них. Существует множество мнений по поводу влияния социальных сетей на нашу жизнь.

человек восполняет недостаток общения и новых впечатлений,

просматривая фото и видео своих друзей, узнавая новости из их жизни. На просторах интернета возможно высказать свою точку зрения, не опасаясь быть узнанным: вымышленные имена и чужие фотографии помогают скрывать свою личность.

Тем не менее психологи указывают на негативные последствия частого использования социальных сетей. Во-первых, возникает зависимость от них. Мозг привыкает постоянно получать поток информации, без которого начинает испытывать «ломку», побуждающую вновь зайти на любимый сайт. Во-вторых, долгое «зависание» в интернете способствует развитию синдрома дефицита внимания, особенно у детей. Получая много информации маленькими порциями, мозг отвыкает от концентрации внимания на одном предмете. Наконец,

утомление, стресс, отчужденность от внешнего мира — все это также является последствием частого использования социальных сетей.

Однако до настоящего времени не было проведено никаких исследований, показывающих, как использование соцсетей влияет на эмоциональное состояние человека. Группа американских ученых под руководством Этана Кросса (Мичиганский университет) и Филиппа Вердуина (Лёвенский университет) в течение двух недель изучала, как интернет-активность влияет на жизнь современных людей. С результатами работы можно ознакомиться в журнале

Участниками исследования стали 82 пользователя Facebook (53 женщины и 29 мужчин), средний возраст — 19,5 лет. Сначала всех добровольцев спросили, для чего они пользуются социальной сетью: для общения с друзьями (утвердительно ответили 98%), для поиска новых друзей (23%), чтобы делиться хорошими (78%) и плохими (36%) новостями, для поиска новой информации и чтения новостей (62%), для других целей (бизнес, учеба, контакты с дальними родственниками, семьей — 17%).

Всем участникам исследования ежедневно в течение 14 часов (с 10 утра до 12 ночи) отправлялось пять сообщений, содержащих ссылку на опрос. Пользователям предлагалось оценить по 100-балльной шкале свое настроение (эмоциональный компонент благополучия), уровень обеспокоенности в данный момент и чувство одиночества (когнитивные компоненты). Также их просили ответить, насколько часто они пользовались Facebook с момента последнего прохождения опроса и как много они общались с окружающими вживую или по телефону за тот же отрезок времени. Участники исследования ответили на 83,6% сообщений.

Результаты опросов показали:

чем чаще люди пользовались Facebook за время между двумя сообщениями, тем хуже было их настроение в момент следующего прохождения теста.

Обратной зависимости выявлено не было. Однако она была обнаружена между уровнем одиночества и общением в режиме онлайн: чем более одиноким чувствовал себя человек в конкретный момент, тем чаще он заходил в сеть в ближайшее время.

Исследователи также обратили внимание на взаимосвязь между живым общением и уровнем благополучия. Выяснилось, что

общение вне социальных сетей повышало уровень эмоционального и никак не влияло на уровень когнитивного счастья.

Таким образом, можно достаточно обоснованно говорить о том, что социальные сети не только вызывают зависимость, поглощая большое количество нашего времени, но и ухудшают наше эмоциональное состояние.

Женщины. Немой Онегин. Часть ХVI

LХ. ЖЕНЩИНЫ

Противоречий очень много.
Пушкин. Евгений Онегин.

Знаменитое начало Четвёртой главы наизусть знают даже те, кто никогда «Онегина» не читал. Теперь это затёртая русская пословица:

Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей.

Вместо «легче» многие ошибкой говорят «больше». Понятная вещь: нам привычней «больше—меньше», шаблонный антоним сам лезет на язык.

А что в Четвёртой напечатано до этого донжуанского закона, до этих первых слов? Смотрим в книгу — видим авторскую фигу — шесть римских чисел: I, II, III, IV, V, VI — пустые номера.

Больше двух лет пролежала у Автора готовая Четвёртая глава, и когда наконец она вышла из печати в 1828-м, то начиналась сразу с VII строфы про «меньше любим — легче нравимся».

Читатели, видя демонстративно обозначенное изъятие, возможно, грешили на цензуру. Зря. Все первые шесть строф Автор убрал по собственной воле. Онегина там не было вовсе, зато была избыточная откровенность.

В рукописи Четвёртая глава (как потом и Восьмая) начиналась с автобиографии, с воспоминаний. Восьмая — с лицейских лет и Музы (Пушкин писал её с большой буквы, и не напрасно). Четвёртая — с мемуара про амуры. Выброшенные строфы, слава Богу, сохранились.

В начале жизни мною правил
Прелестный, хитрый слабый пол;
Тогда в закон себе я ставил
Его единый произвол.
Душа лишь только разгоралась,
И сердцу женщина являлась
Каким-то чистым божеством…

После этой божественности небожительница немедленно низвергалась прямиком в преисподнюю.

То вдруг её я ненавидел,
И трепетал, и слёзы лил,
С тоской и ужасом в ней видел
Созданье злобных тайных сил;
Её пронзительные взоры,
Улыбка, голос, разговоры —
Всё было в ней отравлено,
Изменой злой напоено,
Всё в ней алкало слёз и стона,
Питалось кровию моей…

Вампиретки… В черновых рукописях есть и отчаянная откровенность:

…И необузданных страстей
Развратной юности моей…

Из шести первых строф Пушкин четыре опубликовал в журнале «Московский вестник» (октябрь 1827) под заголовком «Женщины. Отрывок из «Евгения Онегина»; две остались в черновиках; и Четвёртая глава с тех пор начинается со знаменитой инструкции.

Но над этой расхожей мудростью — и даже выше шести пустых номеров — в Четвёртой главе есть кое-что чрезвычайно важное. А именно: эпиграф. Вы его, конечно, видали; может быть, даже читали; но вряд ли помните. Там по-французски про мораль:

La morale est dans la nature des choses.
Necker.
Нравственность в природе вещей.
Неккер (фр.).

Глядя на поведение людей, можно бы Неккера поправить: мол, безнравственность в природе вещей. И уж больше, чем нравственность, если глядеть на статистику или в телевизор.

Но мы всегда знаем, что нравственно, а что нет. Знаем, даже если сами часто поступаем безнравственно. Значит, эталон существует «в природе вещей», внутри нас. Как в Париже лежат эталоны — метр, килограмм, так и в нас заложен эталон.

Само существование понятия «без-нравственность» говорит, что нравственность реальна; иначе нечего было бы отрицать.

Если мы без чего-то, значит, это «что-то» (у кого-то) есть и чаще всего высоко ценимо; иначе о чём было бы жалеть? Бесправие, беззаконие… Есть право, есть закон. Если есть безыдейный — значит, существуют идеи.

И звёздное небо, и внутренний закон были видны задолго до Неккера и Канта (оба умерли недавно, в начале 1804-го). А в I веке (две тысячи лет назад) это было сформулировано так:

Дело закона у них написано в сердцах, о чём свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую.
Апостол Павел, Рим. 2-15.

Обвинение и оправдание — судебные термины. Но этот суд — внутренний, суд собственной совести. Там человек сам себе и прокурор, и адвокат. Внутри часто побеждает прокурор. А судя по делам человека — победил адвокат.

Точно так случилось с Онегиным.

                          …Евгений
Наедине с своей душой
Был недоволен сам собой.
И поделом: в разборе строгом,
На тайный суд себя призвав,
Он обвинял себя во многом:
Во-первых, он уж был неправ,
Что над любовью робкой, нежной
Так подшутил вечор небрежно.
А во-вторых: пускай поэт
Дурачится; в осьмнадцать лет
Оно простительно. Евгений,
Всем сердцем юношу любя,
Был должен оказать себя
Не мячиком предрассуждений,
Не пылким мальчиком, бойцом,
Но мужем с честью и с умом.

Видите, как честно, благородно, умно и трогательно Онегин целый день обвинял себя. Потом встал с дивана, пошёл и убил Ленского. А потом, конечно, опять винил себя, уже годами. Видим его через три года после убийства, в тоске, в одиночестве:

И постепенно в усыпленье
И чувств и дум впадает он,
А перед ним Воображенье
Свой пёстрый мечет фараон.
То видит он: на талом снеге,
Как будто спящий на ночлеге,
Недвижим юноша лежит,
И слышит голос: что ж? убит.

Это он слышит мучающий голос совести. Но ведь не повесился, а встал с дивана и пошёл домогаться замужней Татьяны… — адвокат, значит, опять победил прокурора.

LХI. ПРИРОДА ВЕЩЕЙ

Нравственность в природе вещей? Похоже, этот закон Пушкин тут напрасно внёс в эпиграф.

Эпиграф — цитата, предпосланная сочинению с целью указать его дух, его смысл, отношение к нему автора и т.д. (Толковый словарь русского языка.)

Эпиграф сообщает важнейшую мысль, главную идею сочинения; иногда прямо, иногда намёком; но всегда это — камертон, который должен настроить читателя на верную ноту (конечно, если слух есть).

А тут императивный постулат про нравственность — выглядит насмешкой. Четвёртая глава начинается сразу с разврата. Две предыдущие главы (II и III) прошли в деревне, Автор соскучился с провинциалками и крепостными девками, стосковался по столичным, и снова — как в Первой главе — учит, как уложить в постель любую. После забавной, хоть и циничной пословицы следующие две строчки забавными покажутся вряд ли; разве что подонку.

Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем её вернее губим
Средь обольстительных сетей…

Расчётливо заманиваем и губим ради минутного удовольствия — признание сильное, циничное, бессердечное.

В эпиграфе — нравственность, а всё начало Четвёртой главы — про безнравственность. И Пушкин её не печатает, тянет. (Плетнёв ругается: каприз, хандра.) Наконец (через два года после написания) Автор отправляет её в печать, убрав шесть первых строф.

Убрал, но и того, что оставил, довольно, чтобы противоречие эпиграфу выглядело жутко. (Как если бы человек распахнул не пальто, а монашескую рясу; шок — — от св. отца не ждёшь эксгибиционизма.)

Контраст с эпиграфом не может быть случайным. Пушкин что — не понимал, как его стихи вопиюще противоречат формуле Неккера?

Насмешка? Такое мнение есть.

В сопоставлении с содержанием главы эпиграф получает ироническое звучание… Возможность двусмысленности, при которой нравственность, управляющая миром, путается с нравоучением, которое читает в саду молодой героине «сверкающий взорами» герой, создавала ситуацию скрытого комизма.
Лотман. Комментарий.

Скрытого? А по-моему, напротив, всё открыто, выставлено напоказ. Что до комизма… Да, Автор — насмешник, но тут что-то не похоже. Вроде бы снова, как в Первой главе, описываются любовные похождения, но там всё было весело: и соблазнить, и посмеяться над обманутым мужем. А теперь:

В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут — мигом утешался;
Изменят — рад был отдохнуть.
Он их искал без упоенья,
А оставлял без сожаленья,
Чуть помня их любовь и злость.
Так точно равнодушный гость
На вист вечерний приезжает,
Садится; кончилась игра:
Он уезжает со двора,
Спокойно дома засыпает,
И сам не знает поутру,
Куда поедет ввечеру.

Жуткая картина. Не только без любви, но даже без вожделения. Тут даже страстью не оправдаешься. Ну и где здесь нравственность?

Точного ответа по понятным причинам получить невозможно. Да и будь Пушкин жив, не факт, что ответил бы честно — чай, не на исповеди.

Но предположение есть. Лобовое столкновение нравственного эпиграфа с безнравственным текстом — это и есть человек. Он знает, как надо, а ведёт себя, как запрещено. Лобовое столкновение не обходится без жертв. Трагическое несоответствие порывов души и — грешной тягостной, тоскливой земной обречённости: встречаться без радости и ложиться без любви.

…«Нравственность в природе вещей» — эпиграф к Четвёртой главе — 1825 год. «Береги честь смолоду» — эпиграф к «Капитанской дочке» — 1836 год. Одна и та же постоянная мысль, неотвязная.

Береги честь смолоду — главная идея «Капитанской дочки» — заповедь и эталон поведения. Вот Гринёв и бережёт; даже ради спасения жизни не целует ручку извергу. И 18-летняя Маша бережёт — не уступает никому и ничему. Рисуя идеальных героев, Автор невольно признаётся, что и сам желал соответствовать, да не получалось…

В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья…
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.

Нравственность в природе вещей. И безнравственность в природе вещей. Чего больше? — это каждый пусть сам решит. И не за Неккера, не за Пушкина, а — проще всего — за себя. Попробуйте сделать это ночью, в бездействии ночном, когда ничто и никто не отвлекает — увидите: вам не понравится. Зато в этот момент станут понятны слова «поле битвы — сердце человека» (Достоевский).

Извините, если огорчу, но речь о вашем сердце. Не о Достоевском, не о Пушкине, а о вашем. Когда вы, например, думаете «лучше промолчу» — то для чего «лучше»? Для науки? для человечества? для справедливости? Или просто для собственного удобства? Добавим: не для душевного счастья или хоть покоя, а для личного животного благополучия. Правда?

LХII. ДЫРЯВЫЙ КАРМАН

Взгляды Автора заметно изменились. Если в Первой главе обманутые мужья — всего лишь объект насмешек:

Но вы, блаженные мужья,
С ним оставались вы друзья…
И рогоносец величавый,
Всегда довольный сам собой,
Своим обедом и женой.

то в Четвёртой:

…Надзоры тёток, матерей,
И дружба тяжкая мужей!

Тяжкая — потому что совестно. Трудно глядеть в глаза человеку, с чьей женой ты награждал его рогами. Теперь трудно. Но ведь как-то справляемся с трудностями. И, похоже, все справляются. И ты, как все…

Не надо оправдывать себя ссылкой на «всех». Вполне естественно считать, что, если все так грешны, то грех очень и очень простителен. Если все ученики проваливаются, учитель может решить, что билеты слишком трудны, но вдруг узнаёт, что в другой школе 90% школьников выдержали экзамен. Значит, дело в учениках.

Мы иногда попадаем как бы в «карманы», в тупики мира — в школу, в полк, контору, где нравственность очень дурна. Одни вещи считаются здесь обычными («все так делают»), другие — глупым донкихотством. Но, вынырнув оттуда, мы, к нашему ужасу, узнаём, что во внешнем мире «обычными» вещами гнушаются, а донкихотство входит в простую порядочность. То, что в «кармане» представлялось болезненной сверхчувствительностью, оказалось признаком душевного здоровья.

Вполне может быть, что весь род человеческий — такой «карман» зла, школа в глуши, полк на отшибе. Тут мало-мальская порядочность кажется геройством, а полное падение — простительной слабостью. Есть ли подтверждение тому, что мы в «кармане»? Боюсь, что есть.

Прежде всего, мы просто знаем странных людей, которые не принимают этики своего круга, доказывая тем самым (к нашему неудобству), что можно вести себя иначе. Хуже того, эти люди, разделённые пространством и временем, подозрительно согласны в главном, словно руководствуются каким-то более высоким общественным мнением, которое царит за пределами нашего «кармана». Заратустра, Иеремия, Сократ, Будда, Христос и Марк Аврелий едины в чём-то очень важном. Наконец, даже мы сами одобряем в теории их этику; даже здесь, сейчас, в «кармане» мы не говорим, что справедливость, доброта, мужество и умеренность ничего не стоят, но пытаемся доказать, что наши нормы справедливы, добры и т.д. в той мере, в какой это нам по силам. (У Салтыкова-Щедрина это называется «сократить идеалы применительно к подлости». — А.М.)

Поневоле подумаешь, что известный (но невыполняемый в нашей плохой школе) устав связан с каким-то лучшим миром и, окончив курс, мы сможем узнать впрямую тамошний кодекс. Но и это ещё не всё. Как ни печально, все мы видим, что лишь «абстрактные» добродетели в силах спасти наш род даже здесь, на Земле. Они, как будто проникшие в наш «карман» извне, оказались очень важными — столь важными, что, проживи мы 10 лет по их законам, Земля исполнится мира, здоровья и веселья. Больше же ей не поможет ничто.
Клайв Стейплз Льюис.
Страдание, гл. 4. Скверна человеческая.
(Льюис не только «Хроники Нарнии» сочинил.)

Устали продираться через рассуждения Льюиса? Сочувствую, но…

Надо бороться с дурной привычкой, свойственной тысячам людей, — читать, не думая, страницу за страницей, больше интересуясь приключениями, чем стремясь почерпнуть знания, которые непременно должна дать работа такого размаха, если её прочитать как следует. Ум надо приучить серьёзно размышлять во время чтения и делать интересные выводы из прочитанного; именно в силу этой привычки Плиний (то ли Младший, то ли Старший) утверждает, что «никогда ему не случалось читать настолько плохую книгу, чтобы он не извлёк из неё какой-нибудь пользы». Мне бы хотелось, чтобы мои читатели не пропустили множество занятных и любопытных мест. Мне бы хотелось, чтобы все люди, как мужского, так и женского пола, почерпнули отсюда урок, что во время чтения надо шевелить мозгами.

LХIII. ОБЪЯСНЕНИЕ С ЧИТАТЕЛЕМ

Если вы обиделись или разозлились, читая предыдущий абзац, то напрасно. А точнее: напрасно и не по адресу. О том, что желательно при чтении шевелить мозгами, написал Стерн — английский священник, один из любимых писателей Пушкина. Написал в 1758 году (приблизительно) — и, как видите, слова его не утратили остроты, если спустя 260 лет способны уколоть. (Уколы лечат, хотя когда вам в тыл (южнее спины) втыкают иголку, приятного мало.)

Если я в чём и виноват, то лишь в том, что не выделил цитату ни шрифтом, ни кавычками. Мне слова Стерна так нравятся, что подумал: пусть хоть несколько секунд вы, читая, полагали, будто я сам это сочинил.

Мой «Немой Онегин» набит цитатами под завязку. И есть существа, которые у меня за спиной шипят, будто я цитирую так много, чтобы побольше заработать. (К сожалению, моя зарплата совершенно не зависит от количества букв.)

Ещё один дежурный дурацкий упрек: мол, я цитирую так много, потому что самому сказать нечего, нету собственных мыслей. Что ж, раз уж начал объясняться, скажу и об этом.

Я готовлю куда лучше, чем пишу; гениально делаю плов. Даже узбеки восхищаются. Люди едят и не могут остановиться. Даже балерины обжираются невероятно, точно зная, что потом мучительно и долго придётся возвращать форму. Сотни, а может, тысячи людей ели мой плов, чмокали, нахваливали, просили добавку; и никогда никому не взбрело на ум сказать, что барашка вырастил не я, рис, морковку, лук вырастил не я, масло купил готовое, котёл изготовлен не мною, спички фабричные, специи покупные… Вот ни разу не нашлось такого идиота. Так и с цитатами. Вкусно? — читайте. Невкусно — бросьте; никто ж не заставляет, даже уговаривать не стану. Не нравится — ходи голодный. А обвинения ей-богу надоели.

«Это уж не ново, это было уж сказано» — вот одно из самых обыкновенных обвинений. Но всё уже было сказано, все понятия выражены и повторены в течение столетий: что ж из этого следует? Что дух человеческий уже ничего нового не производит? Нет, не станем на него клеветать: разум неистощим в соображении понятий, как язык неистощим в соединении слов. Все слова находятся в лексиконе; но книги, поминутно появляющиеся, не повторение лексикона. Мысль отдельно никогда ничего нового не представляет; мысли же могут быть разнообразны до бесконечности.

Не согласны? Ну и не надо. Но получается, что на этот раз вы не согласны с Пушкиным. Весь предыдущий абзац, который мне опять-таки столь понравился, что захотелось хоть несколько секунд быть его автором (в вашем воображении), Пушкин написал в 1836. Жить ему оставалось меньше полугода, тупая критика надоела до смерти.

LХIV. ПЬЯНЯЩАЯ ЗИЗИ

А из зала мне кричат: «Давай подробности!»
Галич.

И всё же как понять: почему Автор выбросил 6 первых строф из Четвёртой главы? Эротичные? — Но они ничуть не эротичней, чем многие строфы Первой. Рассказал о себе? — Но он и в Первой признавался в страсти к ножкам:

Дианы грудь, ланиты Флоры
Прелестны, милые друзья!
Однако ножка Терпсихоры
Прелестней чем-то для меня.
Она, пророчествуя взгляду
Неоценённую награду,
Влечёт условною красой
Желаний своевольный рой…
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
Опять кипит воображенье,
Опять её прикосновенье
Зажгло в увядшем сердце кровь…
…Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!

Разные? Девушки и правда были разные, но забава была всё-таки одна. Кстати, «ножка» — это что? Ступня? щиколотка? коленка? или ещё выше?

А вот в чём действительно есть разница между выброшенными и оставленными строфами Четвёртой главы, так это в позиции Автора. В удалённых строфах он раб и жертва:

В начале жизни мною правил
Прелестный, хитрый слабый пол;
Тогда в закон себе я ставил
Его единый произвол.
И трепетал, и слёзы лил…

То есть исполнял любую прихоть, плакал… Пушкин — игрушка в руках женщин: именно это удалено. Теперь глава начинается радикально иначе: женщины — игрушки, а Пушкин — игрок, всецело владеет ими, как колодой карт: может порвать, выбросить… (Пушкин играл азартно, в карты ему не везло.) Теперь он властный и безжалостный манипулятор: чем меньше женщину мы любим, тем её вернее губим…

ХLIV глава нашего «Немого Онегина» кончалась словами: «Конечно, „Онегин“ более дневник, чем мемуары. Дневник с сокровенными сердечными тайнами…» Однако если вы ждали тех подробностей, что в гениальной песне Галича, то напрасно. Мы не собираемся вычислять имена, устраивать розыск по словесному портрету. Речь о принципах. Но уж если Пушкин сам назвал…

Вот пример, где Автор опять «заболтался донельзя» (до запретного) — то есть позволил себе запредельную откровенность.

Онегин среди толпы гостей на почётном месте напротив именинницы. Его

Сажают прямо против Тани,
И, утренней луны бледней
И трепетней гонимой лани,
Она темнеющих очей
Не подымает: пышет бурно
В ней страстный жар; ей душно, дурно…

И вдруг Пушкин, увидев рюмку, моментально забыл о героях и (в который раз) внезапно ударился в глубоко личные интимные ассоциации и воспоминания.

Да вот в бутылке засмоленной,
Между жарким и бланманже,
Цимлянское несут уже;
За ним строй рюмок узких, длинных,
Подобно талии твоей,
Зизи, кристалл души моей,
Предмет стихов моих невинных,
Любви приманчивый фиал,
Ты, от кого я пьян бывал!

Вообразите, как, читая, ахнули все Зизи, их братья, сёстры, папы-мамы, и как зло и злорадно фыркнули все неЗизи.

Потому что это уж слишком откровенно. И дело даже не в талии, которая (утянутая) видна всякому на балу или в театре. Но обращение на «ты», но «приманчивый фиал любви»… А «фиал» — это не муж фиалки, это «сосуд, употреблявшийся в Древней Греции для культовых и бытовых нужд; имел форму широкой плоской чаши с слегка загнутыми внутрь краями и полусферическим выступом на дне». Академический словарь; однако в контексте с пьянящей Зизи научное описание почему-то смахивает на порнографию.

Зизи — это кто? Модистка? Гризетка? Одна из тех, весёлых девиц, которых «позднею порой/Уносят дрожки удалые/По петербургской мостовой»? Когда этот вопрос возник на записи телепередачи «Игра в бисер», то в ответ на мою «гризетку» сразу три учёных господина закричали: нет-нет, это Евпраксия Вульф!

Маститые доктора филологии (или философии?), откуда вы знаете полное Ф.И.О. бедняжки? Ваше знание почерпнуто из чьих-то воспоминаний, пришло к вам через десятые руки. А в 1828 году, когда вышла Пятая глава, население Российской империи не состояло из пушкинистов-литературоведов.

Зизи — домашнее имя, не опознаваемое читательской массой тогда, да и теперь. Мало ли кто в интимном кругу ходит под именем Рыбки, Зайки, Голубки (самка голубя). Упомяни Пушкин в «Онегине» что-нибудь редкое, типа Лягушки, — кто бы это понял, кроме самой Лягушки? Опознали Зизи только свои, но для них этого было с лихвой довольно.

Прославил Автор бедную Зизи или ославил? Вдобавок ещё и зло пошутил (если вправду, как говорят, Зизи была толстушкой) про узкую талию. Что за бес его толкнул? Почему не устоял перед искушением?

LХV. ЗДЕСЬ РУССКИЙ ДУХ

Здесь Русью пахнет.
Пушкин. Руслан и Людмила.

Бывало и наоборот. В замучившей нас Четвёртой главе есть замечательное невидимое место. После знаменитого совета: Не всякий вас, как я, поймёт;/К беде неопытность ведёт — Онегин именно ведёт Таню домой в целости и сохранности.

XVII
…Он подал руку ей. Печально
(Как говорится, машинально)
Татьяна молча оперлась,
Головкой томною склонясь;
Пошли домой вкруг огорода;
Явились вместе, и никто
Не вздумал им пенять на то.
Имеет сельская свобода
Свои счастливые права,
Как и надменная Москва.

XVIII
Вы согласитесь, мой читатель,
Что очень мило поступил
С печальной Таней наш приятель;
Не в первый раз он тут явил
Души прямое благородство…

К простецкому огороду (который — после изящных речей о Гименее, розах, блаженствах и мадригалах — тут как коровья лепёшка на паркете), к смешному этому огороду мы ещё вернёмся когда-нибудь. А пока — — смотрите: между строфами XVII и XVIII нету ничего, совсем ничего, даже никакого пустого номера, который бы намекал, что на этом месте когда-то что-то было. А оно было. Жестокое. После стихов

…Имеет сельская свобода
Свои счастливые права,
Как и надменная Москва.

следовала (сохранившаяся в рукописи) замечательная строфа:

Но ты — губерния Псковская,
Теплица юных дней моих,
Что может быть, страна глухая,
Несносней барышень твоих?
Меж ими нет — замечу кстати —
Ни тонкой вежливости знати,
Ни ветрености милых шлюх.
Я, уважая русский дух,
Простил бы им их сплетни, чванство,
Фамильных шуток остроту,
Порою зуб нечистоту,
И непристойность и жеманство,
Но как простить им модный бред
И неуклюжий этикет?

Сейчас это жутко смешно (достали дуры Автора), а тогда… — — тогда было бы просто жутко, если бы Автор такое напечатал. Все друзья-приятели-и-неприятели знали, что сосланный в Псковскую губернию Пушкин дневал и ночевал в Тригорском, дружил с тамошними барышнями (их там было пять, чуть ли не шесть), и то, что нам кажется остроумной, хотя и злой насмешкой, стало бы для них отвратительным предательством и подлым оскорблением. И эту жуть не спишешь на Онегина, ибо строфа написана от первого лица: «я», «мои юные дни»… Самая зверская строчка (про смерть для обоняния — тяжёлую, многим знакомую проблему, названную здесь «нечистота зубов») в черновике имеет ещё более чудовищный вариант «Белья и зуб нечистоту», м-да… Вдобавок шокирующее соседство с непонятно как попавшим в такую компанию русским духом — — просто чёрт знает что. Слава Богу, вычеркнул и даже намёка в виде пустого номера строфы не оставил, сохранив не только их, но и свою честь…

…Возможно, вы успели сейчас осудить Автора за эту грязь. А стоит ли? Да, написал, но ведь не напечатал. Грязные мысли? Но мыслям не прикажешь. Вряд ли вы решились бы обнародовать все свои мысли. Легко могло бы оказаться, что некоторые из них куда отвратительнее строчек пушкинского черновика. Признайтесь в этом хоть сами себе; или вам кажется, что если молча думаете всякую дрянь, то чисты?.. А уж если обвинять, то не того, кто написал, а тех, кто опубликовал, — то есть Академию наук СССР, издавшую шикарное Полное собрание сочинений, начавшее выходить в строгом 1937-м по велению и под наблюдением тов. Сталина (переводы французских текстов редактировала Ахматова) и переизданное в 1994-м «с благословения Патриарха Московского и всея Руси Алексия II».

Уважаемый читатель, где вы сейчас сидите? У компьютера, и читаете с экрана? Или лежите на диване с планшетом в руках? Вернулись из Турции, Крыма, с берегов Адриатики, с дачи и др., и пр.? Во всяком случае, полагаю, вы не в тюрьме.

Пушкин писал Четвёртую главу в ссылке, в той самой Псковской губернии. Бешенство овладевало им не раз. Не раз овладевало отчаяние. Заперт! Пожизненно! (ссылка ведь была бессрочная; не по приговору суда, где указывается срок, а по царскому повелению). В декабре 1825 Александра сменил Николай, началось следствие по делу декабристов, а у всех у них в столах и в шкафах найдены предосудительные стихи Пушкина, того и гляди ссылку заменят на каторгу. Бегство за границу не удаётся; в письмах он срывается на крик; достаётся (иногда матерно) ближайшим друзьям.

Пушкин — Плетнёву
3 марта 1826. Михайловское
Не будет вам Бориса (Годунова), прежде чем не выпишете меня в Петербург. А ты хорош! пишешь мне: нанимай писцов Опоческих, да издавай Онегина. Мне не до Онегина. Чорт возьми Онегина! я сам себя хочу издать или выдать в свет. Батюшки, помогите.

Оставалось ему сидеть взаперти всего лишь полгода, но он этого не знал. В ночь с 3 на 4 сентября 1826 в Михайловское за ним пришли: доставить немедленно, с фельдъегерем, «не в виде арестанта». Ордер на арест был выписан летом, и хотя не предъявлен, слухи об аресте (тем более на фоне казни декабристов 13 июля) могли дойти до многих; в документе под названием «Открытое предписание № 1273» значилось: «Предъявитель сего… отправлен по высочайшему повелению Государя императора для взятия и доставления по назначению, в случае надобности при опечатании и забрании бумаг одного чиновника, в Псковской губернии находящегося, о коем имеет объявить при самом его арестовании». (Пушкин был «чиновник Х класса».)

И вот — ночью, внезапно, без каких-либо объяснений: «Александр Пушкин? Одевайтесь, едем». Участь не объявили. На каторгу?

Все у нас перепугались. Да как же? Приехал вдруг ночью жандармский офицер, велел сейчас в дорогу собираться, а зачем — неизвестно… Арина Родионовна растужилась, навзрыд плачет. Александр-то Сергеич её утешать: «Не плачь, мама, говорит, сыты будем; царь хоть куды ни пошлёт, а всё хлеба даст».
Рассказ Михайловского кучера Петра.

Перепугались не только крепостные. Ещё сильнее перепугались друзья, узнав, что увезён под конвоем без права говорить с кем-либо.

Анна Вульф — Пушкину.
11 сентября 1826. Санкт-Петербург.
Творец небесный, что же с вами будет? Ах, если бы я могла спасти вас ценою собственной жизни, с какой радостью я бы пожертвовала ею… Сейчас я не в силах думать ни о чем, кроме опасности, которой вы подвергаетесь. Дельвиг собирался было написать вам вместе со мною длинное письмо, чтобы просить вас быть осмотрительным!! (Собирался, но почему-то не написал; возможно, предпочёл быть осмотрительным. — А.М.) Как это поистине страшно оказаться каторжником! Я очень скомпрометировала себя вчера, когда узнала эту ужасную новость…

Скомпрометировала себя — в обморок, что ли, Анета упала? Она называет ужасной новость о его внезапном отъезде, ибо все (и он сам) годами ждали для него только крепости и/или каторги. А летом пришла «благая весть» о неслыханном милосердии нового царя. Пятерым декабристам Николай I всемилостивейше повелеть соизволил заменить четвертование на повешение.

ЧЕТВЕРТОВАНИЕ. В России осуществлялось следующим способом: осуждённому отрубали топором ноги, руки и затем голову.
Энциклопедический словарь.

В черновиках Пушкин рисовал виселицы с пятью повешенными… Вот в каком состоянии он сочинял весёлого хулиганского Онегина да ещё смеялся над собой и над ждущей его тюрьмой — казематом Петропавловской крепости.

Вот перешед чрез мост Кокушкин,
Опершись ж—й о гранит,
Сам Александр Сергеич Пушкин
С мосьё Онегиным стоит.
Не удостоивая взглядом
Твердыню власти роковой,
Он к крепости стал гордо задом:
Не плюй в колодец, милый мой.

Люди жили без телефона. 11 сентября Анета ещё не знала, что он прощён и даже обласкан. Спустя ещё четыре дня известие достигло Петербурга.

Дельвиг — Пушкину.
15 сентября 1826. Санкт-Петербург
Поздравляем тебя, милый Пушкин с переменой судьбы твоей. У нас даже люди (крепостные. — А.М.) прыгают от радости. Я с братом Львом развёз прекрасную новость по всему Петербургу. Плетнёв, Козлов, Гнедич, Слёнин, Керн, Анна Николавна все прыгают и поздравляют тебя.

Все прыгают, потому что ждали совсем-совсем иного. И он добра не ждал, когда ночью увидел фельдъегеря и услышал приказ: «Одевайтесь». Пять суток в дороге, не зная, что впереди. Свобода? Каторга? Весело, нечего сказать.

Продолжение следует.

Немой Онегин. Часть I.

Немой Онегин. Часть II.

Немой Онегин. Часть III.

Немой Онегин. Часть IV.

Немой Онегин. Часть V.

Немой Онегин. Часть VI.

Немой Онегин. Часть VII.

Немой Онегин. Часть VIII.

Немой Онегин. Часть IX.

Немой Онегин. Часть X.

Немой Онегин. Части XI и XII

Немой Онегин. Части XIII

Немой Онегин. Части ХIV

Немой Онегин. Часть ХV

Немой Онегин. Часть ХVI

Немой Онегин. Часть XVII

Немой Онегин. Часть ХVIII

Немой Онегин. Часть XIX

Немой Онегин. Часть XX

Немой Онегин. Часть ХXI

Немой Онегин. Часть ХXII

Немой Онегин. Часть ХXIII

Немой Онегин. Часть ХXIV

Немой Онегин. Часть XXV

Что на самом деле сдерживает женщин?

Вкратце об идее

Проблема

Чтобы объяснить, почему женщины до сих пор не могут занять руководящие должности на рабочем месте, многие наблюдатели указывают на проблему управления конкурирующими требованиями работы и семьи. Но данные не подтверждают это повествование.

Исследование

Авторы провели долгосрочное исследование убеждений и практик в глобальной консалтинговой фирме.Они обнаружили, что проблема заключалась не в самой работе / семье, а в общей культуре чрезмерной работы, в которой женщин поощряли к подрыву карьеры для удовлетворения требований работы и семьи.

Путь вперед

Эта культура переутомления наказывает не только женщин, но и мужчин, хотя и в меньшей степени. Только признав и решив проблему как проблему, затрагивающую всех сотрудников, мы сможем добиться равенства на рабочем месте.

Как исследователей гендерного неравенства на рабочем месте, компании регулярно просят нас выяснить, почему им трудно удерживать женщин и продвигать их на руководящие должности.Это повсеместная проблема. Женщины добились значительного прогресса в получении доступа к властным и авторитетным позициям в 1970-х и 1980-х годах, но этот прогресс значительно замедлился в 1990-х годах и полностью остановился в этом столетии.

Спросите людей , почему женщин остаются настолько недопредставленными, и вы услышите от подавляющего большинства жалобу — досадную, но неизбежную «правду», которая звучит примерно так: Работа на высоком уровне требует чрезвычайно долгих часов, преданность женщин семье делает невозможным для них потратить эти часы, и в результате страдает их карьера.Мы называем это объяснение рассказом о работе / семье. В опросе 2012 года, в котором приняли участие более 6500 выпускников Гарвардской школы бизнеса из самых разных отраслей, 73% мужчин и 85% женщин использовали его, чтобы объяснить замедленное продвижение женщин. Однако вера в это объяснение не означает, что оно истинно, и наши исследования серьезно ставят его под сомнение.

Мы услышали это объяснение несколько лет назад от глобальной консалтинговой фирмы, которая, не добившись успеха с готовыми решениями, обратилась к нам за помощью в понимании того, как ее культура может мешать ее сотрудникам-женщинам.Фирма набирает сотрудников из элитных колледжей и программ MBA и занимает одно из первых мест в списках престижных консалтинговых компаний, но, как и большинство других фирм, оказывающих профессиональные услуги, у нее мало женщин-партнеров.

Мы работали с фирмой 18 месяцев, за это время мы опросили 107 консультантов — мужчин и женщин, партнеров и сотрудников. Практически каждый прибегал к той или иной версии рассказа о работе / семье, чтобы объяснить малочисленность партнеров-женщин. Но, как мы сообщали в прошлом году с нашей коллегой Эрин Рид, чем больше времени мы проводили с людьми в фирме, тем больше мы обнаруживали, что их объяснения не соответствуют данным.Женщин не сдерживали из-за того, что им не удалось найти баланс между конкурирующими требованиями работы и семьи — мужчины тоже страдали от проблемы баланса и, тем не менее, продвигались вперед. Женщин сдерживали, потому что, в отличие от мужчин, им предлагали приспособиться, например, работать неполный рабочий день и переключаться на внутренние роли, что подорвало их карьеру. Настоящим виновником была общая культура переутомления, которая причиняла боль как мужчинам, так и женщинам и закрепляла гендерное неравенство.

Что нам рассказывали и что показали данные

По нескольким параметрам данные фирмы раскрывают реальность, сильно отличающуюся от историй, которые сотрудники рассказывали нам — и рассказывали сами себе.Наблюдаемые нами разногласия заставили нас задуматься, почему эта история имела такой мощный контроль — даже у аналитиков фирмы, ориентированных на данные, которые должны были признать ее вымыслом.

Рассмотрите возможность удержания. Хотя одним из мотивов, по которым компания обратилась к нам, было желание помочь в решении проблемы «более высокой текучести кадров среди женщин», когда мы внимательно изучили ее данные за предыдущие три года, мы не обнаружили практически никакой разницы в показателях текучести женщин и женщин. мужчины.

Еще одно несоответствие: в то время как члены фирмы приписывали страдания из-за конфликта между работой и семьей в первую очередь женщинам, мы обнаружили, что многие мужчины тоже страдали.«Я путешествовал три дня в неделю и видел своих детей один или два раза в неделю за 45 минут, прежде чем они ложились спать», — сказал нам один из них. Он вспомнил особенно болезненную субботу, когда сказал сыну, что не может прийти на футбольный матч. «Он заплакал», — сказал мужчина. «Я хотел бросить курить тут же». Две трети отцов, с которыми мы разговаривали, сообщили о подобном конфликте между работой и семьей, но только один принимал меры, чтобы облегчить его.

Объекты размещения были еще одной областью, в которой рассказ фирмы и ее данные не совпадали.Сотрудники, которые ими воспользовались, практически все из них были женщинами, подверглись стигматизации, и их карьера была сорвана. Результатом для женщин на индивидуальном уровне стали жертвы властью, статусом и доходом; на коллективном уровне это означало продолжение модели, в которой влиятельные должности оставались прерогативой мужчин. И наоборот, в своей попытке решить проблему застопорившегося продвижения женщин фирма увековечивала ее.

Мы также обнаружили несоответствия в самой риторике работы / семьи.Вот как этот мужчина резюмировал проблему: «Женщины будут иметь детей и не захотят работать, или у них будут дети, и они, возможно, захотят работать, но не захотят путешествовать каждую неделю и вести образ жизни, который требует 60- или 70-часовой недели ». Будучи твердо убежденным в том, что личные предпочтения женщин являются препятствием на пути к успеху, он был не в состоянии объяснить такие аномалии, как бездетные женщины, чья репутация была не лучше, чем у матерей. В его подсчете все женщин были матерями, что было обычным явлением в наших интервью.Бездетные женщины нигде не фигурируют в замечаниях людей, возможно, потому, что они противоречат повествованию о работе / семье.

И наконец, многие из тех, с кем мы говорили, описали опыт, который поставил под сомнение основополагающую предпосылку рассказа о работе / семье: график работы 24/7 неизбежен. Они говорили о том, чтобы посвящать долгие часы практикам, которые были дорогостоящими и ненужными, главным из которых были перепродажи и перерасход. Мы слышали много историй о партнерах, которые, как сказал один из сотрудников, «обещают клиенту луну», не задумываясь о том, сколько времени и энергии требуется для выполнения таких обещаний.Он объяснил, что подача выглядит так: «Мы сделаем X, Y и Z, и мы сделаем все это вдвое быстрее, чем вы думаете». Он сказал нам, что клиенты в восторге и не могут дождаться регистрации.

чувствовали необходимость согласиться с этими требованиями из-за чрезмерной работы, потому что они хотели выделиться как звезды среди своих высококвалифицированных коллег. «Мы делаем эти сумасшедшие слайд-колоды, на которые уходит много часов работы», — сказал один из них. «Это такая позиция:« Я собираюсь убить клиента колодой из 100 слайдов ».«Но клиент не может использовать все это!» Другой сотрудник с сожалением описал все выходные, которые она посвятила такого рода задачам. «Я просто очень, очень много работала, — сказала она нам, — и пожертвовала семейными делами, пожертвовала ради этого своим здоровьем, и, в конце концов, я оглядываюсь на это:« Ну, действительно ли мы должны были это делать? » ? Наверное, нет ».

Мы указали на эти разногласия руководителям фирмы, оспаривая повествование о работе / семье как чрезмерно упрощенное и предлагая более широкое, детализированное и основанное на данных объяснение: что действительно сдерживало женщин, так это сокрушительная культура чрезмерной работы в фирме.Мы объяснили, что неоправданно долгие часы вредны для всех, но они непропорционально наказывают женщин, потому что, в отличие от мужчин, многие из них снимают жилье, что дорого обходится в карьере.

Все это привело нас к неизбежному выводу: чтобы фирма решила свою гендерную проблему, ей необходимо было решить свою проблему, связанную с долгими часами работы. И можно начать с того, чтобы перестать перепродавать и перевыполнять предложение.

Лидеры отреагировали на этот отзыв отрицательно.Они продолжали утверждать, что женщины не продвигались по службе, потому что им было трудно совмещать работу и семью, и настаивали на том, что любое решение должно быть нацелено конкретно на женщин. Не имея возможности убедить их в обратном, мы не знали, как помочь, и взаимодействие фактически закончилось.

Чтобы решить свою гендерную проблему, фирме придется решить проблему сверхурочной работы.

Но мы продолжали думать над ситуацией. Руководители фирмы были умными, эмпирически мыслящими и действующими из лучших побуждений, но тем не менее они отклонили данные и рефлекторно цеплялись за эмпирически сомнительную веру в повествование о работе / семье.Какими бы вдумчивыми они ни были, это было загадкой, почему они продолжали полагаться на «решение», которое только увековечивало проблему.

Фирма в этом плане не была нетипичной. Исследования показывают, что культура 24/7 порождает недовольство как женщин, так и мужчин, и что решение «приспособления», по иронии судьбы, имеет тенденцию подрывать карьеру высококвалифицированных женщин, в результате чего на руководящих должностях компаний не хватает самых ярких женщин-звезд. Исследования показывают дополнительную иронию: долгие часы работы не повышают продуктивность.Фактически, они были связаны со снижением производительности и увеличением расходов на отпуск по болезни.

Учитывая эти недостатки, мы спросили: почему компании продолжают придерживаться того же пути баланса работы и личной жизни и игнорируют возможность введения более гуманного рабочего времени?

Мы подозревали, что в ответе кроется нечто глубокое, но скрытое — не только в нашей клиентской фирме, но и в корпоративной культуре в целом. Возможно, повествование о работе / семье настолько распространено и живо, потому что оно питает тщательно продуманную систему социальной и психологической защиты, которая защищает как женщин, так и мужчин от беспокоящих эмоций, возникающих из-за необходимости долгого рабочего дня.Мы решили разобраться.

Бессознательные психологические защиты и универсальные убеждения

Мы вернулись к нашим интервью, на этот раз уделив особое внимание не только тому, что респондентов сказали (или не сказали), но и тому, как они это сказали. Упражнение было поучительным. Сознательно или неосознанно практически все сотрудники, с которыми мы разговаривали, показали, что они находятся в эмоциональном конфликте из-за неуклонного требования компании к круглосуточной доступности и ежедневного выбора, который заставлял их делать выбор между семьей и работой.Возникшая таким образом тревога подготовила почву для принятия защитных мер — мер, которые позволили бы руководителям фирмы не столкнуться с выбором дьявола, который они передавали своим служащим, а служащим — от необходимости платить цену за любой выбор, который они выбрали. сделал.

Энтони Джерас

Об искусстве: Энтони Джерас, фотограф и художник из Лондона, работает в основном с коллажами, портретами и пейзажами. Его изображения исследуют влияние времени на объекты и преходящую природу памяти и опыта.

Основой этих защитных мер была вера в естественную пригодность женщин к семье и мужчин к работе. На уровне сотрудников они проявлялись как бессознательные механизмы психологической защиты, которые усиливали гендерный разрыв между работой и семьей. На организационном уровне они возникли как всеобщая вера в повествование о работе / семье и в форму политики, которая, как и в случае с приспособлениями, эффективно сбивала женщин с пути партнерства. Эта динамика на уровне сотрудников и на уровне компании действовала вместе, чтобы создать систему социальной защиты компании.

В краткосрочной перспективе от этих мер выиграли все стороны. Руководители фирм могли снять с себя ответственность за отсутствие партнеров-женщин на том основании, что это неизбежно. Сотрудники могли придать своим решениям некое подобие примирения: мужчины могли оправдать неизбежными жертвы, на которые они пошли, увеличивая нагрузку на работе, а женщины могли оправдать естественные жертвы, на которые они пошли, сокращаясь. И все это время корпоративная культура сверхурочной работы оставалась неизменной.

Но, как и во всех оборонительных маневрах, эта система социальной защиты не работала в полной мере.Отнесенный к бессознательному конфликт просто скрывается; она не разрешена, и беспокойство постоянно проникает в сознание, которое женщины переживают иначе, чем мужчины.

Проблема для мужчин

В культуре многочасового труда у мужчин есть одна основная идентичность: идеальный работник, полностью преданный своему делу и полностью готовый к работе. Чтобы соответствовать этому образу, они должны занять психологическую позицию: «Моя работа имеет первостепенное значение». Нерабочая идентичность, независимо от того, насколько она значима для меня, становится случайной и вторичной.Естественно, что необходимость быть идеальным работником порождает внутренний конфликт, особенно у родителей.

Мужчины, с которыми мы говорили, явно чувствовали себя виноватыми из-за того, как мало времени они проводят со своими семьями. Они горько говорили о своей глубокой эмоциональной привязанности к ним, рассказали нам, как сильно сожалеют о времени, проведенном вдали от них, и описали в душераздирающих подробностях свое общение с разочарованными детьми.

Мужчины использовали одну ключевую психологическую тактику для управления этими эмоциями: они отделяли свою вину и печаль, проецировали эти чувства на женщин в фирме и отождествляли себя с ними там, немного отстраненно.Рассмотрим психологическое джиу-джитсу, которое выполнял один мужчина, опираясь на повествование о работе / семье, чтобы объяснить недостаточный рост женщин в фирме. «Я глубоко верю в свое сердце и душу, что женщины сталкиваются с разными проблемами, — сказал он. «В обществе существует сговор, согласно которому именно женщина берет расширенный декретный отпуск, а также существуют некоторые биологические императивы. Когда родился мой первый ребенок, мне пришлось нести ее из родильного отделения в детскую. Как будто я чувствую, как в моем мозгу выделяются химические вещества.Я так химически, глубоко влюбился в свою дочь. Я не мог представить мир без нее. Я имею в виду, здесь это было [всего] в первые восемь минут ее жизни. Так что я могу понять: «Как я могу бросить это и вернуться к работе?» »

Но он вернулся к работе. И что он сделал из этого эмоционально заряженного опыта? Ощущение, что он лучше понимал трудности, с которыми сталкиваются женщин , пытаясь найти баланс между работой и семьей! Чтобы избавиться от чувства вины и печали по поводу возвращения к крайне тяжелым рабочим неделям, он спроецировал свои сильные эмоциональные переживания на женщин в фирме — шаг, который позволил ему отпустить эти чувства, но при этом отождествлять себя с ними.

Давайте раскроем его историю. Он начал с различия между женщинами и мужчинами, связав материнство с биологией. Он предположил, что именно женщины, а не мужчины имеют родительский опыт. Он резко изменил курс, чтобы говорить о своем собственном чрезвычайно эмоциональном и биологически детерминированном родительском опыте, но затем снова изменил курс, дистанцируясь от этого опыта и проецируя его на женщин. По сути, он говорил: «У меня был этот опыт, но он был временным, и теперь, когда я попробовал его, теперь, когда я стал туристом в этой эмоциональной стране, у меня есть способ понять, что происходит. женщинам.Другими словами, эмоции, которые он испытал, больше не принадлежали ему. Теперь они принадлежали женщинам.

В этот момент он переключил разговор на мир труда, в котором преобладают мужчины. Он рассказал нам о своем пребывании в пивоварении, сфере, в которой, как он выразился, «мужчины бьют друг друга по спине и говорят о гольфе и таком дерьме». По его словам, в этой области не было места для эмоционального опыта воспитания детей, который он безоговорочно относил к миру женщин.По его словам, мужчины и женщины просто имеют разные обязательства по работе и семье. «Я не могу вспомнить ни одного случая, — сказал он нам, — когда этот парень взял шестимесячный отпуск для отца, чтобы ухаживать за ребенком, пока мама вернулась на работу».

Не только этот мужчина сделал женщин организаторами, несущими страдания из-за ограниченного семейного времени. Эта психологическая защита давала многим сотрудникам фирмы иллюзию полноценной жизни и позволяла им действовать как преданные работники, которых добивалась фирма.Но защита была всего лишь пластырем; реальность — постоянные, безжалостные требования семьи — не было так легко изгнано.

Проблема для женщин

Женщины испытывают другое психическое напряжение. Согласно повествованию о работе / семье и более широким культурным представлениям, их приверженность семье является первичной по своей природе, поэтому их приверженность работе является вторичной. Ожидается, что они будут придерживаться интенсивного подхода к воспитанию детей по принципу «моя семья имеет первостепенное значение» — позиции, поддерживаемой легкодоступными помещениями фирмы.Но ориентация на семью дорого обходится их карьере и бросает вызов их профессиональным амбициям.

Большинство женщин фирмы ощутили профессиональный успех и сопротивлялись мысли о том, что они принадлежат к дому, что делало это напряжение особенно острым. Они охотно следовали схеме семейной преданности, но открыто боролись с идеей отделения рабочего компонента своей идентичности.

Одним из «толкающих» факторов была плохая репутация партнеров-женщин с детьми.

Эта амбивалентность очевидна в рассказе одной матери, которая говорила о своей неспособности уклоняться от домашних обязанностей, несмотря на то, что у нее есть муж, ориентированный на семью. «Есть разница между тем, как мать и отец смотрят на своих детей, и тем чувством ответственности, которое они испытывают», — сказала она нам. «Я чувствую, что моим коллегам-мужчинам легче отключиться от того, что происходит дома … Если бы я действительно отключился, все бы не развалилось, но я бы не чувствовал себя хорошо, так что этого просто не произойдет.Тем не менее, ее приверженность работе была сильной, и она не знала, позволят ли ее семейные обязанности иметь место для профессионального развития. «Я знаю, что время от времени буду падать», — сказала она. «Я знаю, что мне нужно учиться … Я не сомневаюсь в себе … Это больше из того, что нужно учиться и расти. Я вообще сомневаюсь, что смогу выполнить это, но при этом буду соблюдать обязательства, взятые на себя перед своей семьей. Это постоянное беспокойство ». Здесь полностью проявляется двойственность, которую она испытывала к своей карьере.Она приняла свою семейную идентичность, но не желала отказываться от своей рабочей идентичности, поэтому она могла сказать, что не сомневалась в себе, но затем продолжила, что она сделала.

Многие другие женщины в фирме аналогичным образом боролись с предписанием семейного / профессионального повествования отказаться от роли амбициозного профессионала. Это означало, что они не могли воспользоваться всеми его психологическими преимуществами в качестве социальной защиты. Они охотно подчинялись культурному диктату, согласно которому они должны стать основными опекунами семьи, позволяя мужчинам опосредованно идентифицировать себя с этим отщепленным аспектом себя — но они не утратили свою рабочую идентичность.Таким образом, психологическое решение, которое нашли мужчины, сделав «правильный» выбор, полностью посвятив себя работе, было недоступно для женщин, которые сделали «неправильный» выбор, не полностью посвятив себя семейной идентичности. Работающие женщины в этой ситуации остаются с идентичностями, сконструированными как противоречащие друг другу, что заставляет их постоянно оценивать, следует ли им снижать свои карьерные устремления.

К этому напряжению в фирме добавлялись регулярные напоминания о том, что женщины оказались не в том месте, находясь на работе, а не дома — «толкающие» факторы, которым женщины должны были противостоять, если они хотели сохранить свою трудовую идентичность как амбициозных профессионалов.

Сила «толкающих» факторов

Одним из наиболее сильных факторов, с которыми сталкиваются женщины, является работа / проживание в семье. Работа на неполный рабочий день или переход к внутренним ролям дает заманчивый выход с пути из-за переутомления, но эти шаги стигматизируют женщин и подрывают их карьеру. Женщины-партнеры в фирме, которые принимали какие-то приспособления, обычно сбивались с пути, чтобы стать партнером; партнеры-женщины, которые их увели, свернули с пути к реальной власти.

Многие женщины в фирме рассказали, что им пришлось противостоять второму «толчковому» фактору: давлению отказаться от того, что они считали своим стилем взаимоотношений, в пользу жесткого «мужского» стиля, который фирма почитала во взаимоотношениях с клиентами.Одна партнерша рассказала нам, как один из первых наставников предупредил, что, полагаясь на ее хорошо отточенные навыки построения отношений, можно будет сообщить потенциальным клиентам, что «у вас мало что происходит между вашими ушами». Другими словами, ее набор навыков не помогал срезать горчицу. Такие оценки ослабили отождествление женщин с работой, в то же время утвердив стиль, который чаще ассоциируется с мужчинами, что еще больше побудило женщин отступить.

Третьим фактором толчка была плохая репутация женщин-партнеров с детьми, материнство которых было решительно осуждено.Это были грозные женщины, твердо придерживавшиеся своей профессиональной идентичности и добившиеся большого признания и успеха — достижения, противоречащие представлению о том, что невозможно удовлетворить потребности как работы, так и семьи. Можно было представить, что их выставляют в качестве образцов, но мы слышали, что их обычно называют плохими матерями — «ужасными» женщинами, которые не были «положительными образцами для подражания работающим мамам». Для молодых женщин, которым предстоит принять решение о том, чтобы стать хорошими матерями и сделать успешную карьеру, такое осуждение означает, что профессиональная приверженность дорого обходится.

Учитывая, что эти факторы постоянно напоминают женщинам, что им на самом деле не место на рабочем месте, неудивительно, что женщины часто неоднозначно относятся к своим карьерным обязательствам. Столкнувшись с проблемой продолжительности рабочего дня, они оказываются перед дилеммой: если они реагируют на тягу семьи, принимая приспособления, они подрывают свой статус на работе, но если они отказываются от приспособлений в пользу своих профессиональных амбиций, они подрывают свой статус хороших матерей.Таким образом, они позиционируются как некачественные исполнители или некачественные матери — или и то, и другое. Эта дилемма оставляет нетронутой культуру чрезмерной работы, позволяет фирмам снимать с себя ответственность за застопорившееся продвижение женщин и закрепляет гендерное неравенство. Как гласит история, женщины — это те, кому нужно решать проблемы на работе / в семье, и так оно и есть.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Системы социальной защиты коварны. Они отвлекают внимание от основной проблемы, провоцирующей тревогу, вводя менее тревожную проблему, которая может служить замещающим фокусом.В нашей клиентской фирме основной проблемой была невероятно долгая продолжительность рабочего дня, а замещающей проблемой была неспособность фирмы продвигать женщин по службе. Представляя условия работы / семьи как решение замещающей проблемы, фирма добавила к невидимой и самоусиливающейся системе социальной защиты — системе, которая скрывала неэффективные методы работы за риторикой необходимости, сохраняя при этом гендерное неравенство. Этот шаг поставил перед твердыми лидерами неразрешимую и, следовательно, всегда доступную проблему, о которой нужно было беспокоиться, что, в свою очередь, позволило каждому избежать столкновения с основной проблемой.В результате остались в силе две твердо укоренившиеся идеологии, поддерживающие статус-кво: необходимы продолжительные часы работы, а замедленное продвижение женщин неизбежно.

Наши результаты согласуются с растущим консенсусом среди ученых-гендерных специалистов: женщин на работе сдерживает не уникальная проблема, связанная с уравновешиванием требований работы и семьи, а, скорее, общая проблема чрезмерной работы, которая преобладает в современной корпоративной культуре.

В результате страдают как женщины, так и мужчины. Но женщины платят более высокие профессиональные расходы.Если мы хотим решить эту проблему, мы должны пересмотреть то, что мы готовы позволить рабочему месту требовать от всех сотрудников. Такой пересмотр возможен. По мере того, как отдельные семьи и сотрудники борются с переутомлением, они прокладывают путь для других. И поскольку все больше исследований показывают преимущества разумного рабочего дня для бизнеса, некоторые работодатели будут сомневаться в целесообразности изнурительного графика. Если и когда эти силы наберут силу, ни женщины, ни мужчины не почувствуют необходимости жертвовать домом или работой, спрос на перемены возрастет, и женщины могут начать достигать равенства на рабочем месте с мужчинами.