Книга алекс лесли: Все книги Алекса Лесли | Читать онлайн лучшие книги автора на ЛитРес

Все книги Алекса Лесли

Как признается сам автор, раньше он был обычным студентом технического вуза в нелепых очках и потертом пиджаке. Он не пользовался популярностью у девушек, а рядом с красивыми ровесницами и вовсе терялся, не знал ни что сказать, ни как себя вести. И чтобы переломить эту ситуацию, в один прекрасный день он решил сделать из себя гуру соблазнения. Для этого писатель стал знакомиться со всеми девушками и пытаться определить, какие варианты знакомства работают лучше, а какие — хуже. По словам автора, он и его друзья были просто одержимы этой идеей и со временем, спустя невероятное количество проб и ошибок, стали замечать системность в реакции девушек на те или иные вещи. Через несколько лет все это привело к появлению произведения «Жжизнь без трусов», в которой писатель обособил весь обретенный опыт — как свой, так и своих друзей и знакомых.

Отдельного внимания заслуживает противоположная сторона творчества Алекса Лесли, нацеленная на то, чтобы научить девушек соблазнять мужчин. Все практические исследования автора и множества его учениц в этой сфере изложены в произведении «Охота на самца. Выследить, заманить, приручить. Практическое руководство».

Реакция читателей

Сегодня произведения Алекса Лесли пользуются большой популярностью у людей разного пола, возраста и достатка. Несмотря на то, что одна из основных целей книг писателя — обучение соблазнению, чтобы достичь этого, читателям приходится разобраться в массе других вопросов. Так, для начала им нужно научиться слышать, понимать и чувствовать людей противоположного пола. Научиться предугадывать их желания и мысли, следить за их настроением и умело направлять его в нужное русло.

Большое количество читателей в отзывах к книгам автора отмечают, что он пытается донести простые, но при этом очень важные истины, на которые многие почему-то не обращают внимание. Что нужно любить и верить в себя, выходить за обыденные рамки и делать то, чего не делают другие, импровизировать, меняться, играть. И главное — все делать уверенно и исключительно с позитивным настроем.

Купить книги Алекса Лесли для мужчин и для женщин вы можете на сайте нашего интернет-магазина.

Книга «ЖЖизнь без трусов» — Алекс Лесли. Цены, рецензии, файлы, тесты, цитаты

Алекс Лесли ЖЖизнь без трусов

От автора

Как читать эту книгу?

Предисловие

Благодарности

Кто я такой?

Глава I. Зачем мы этим занимаемся?

Что такое мораль?

Стиль жизни соблазнителя

Уверенность. Убеждение «я нравлюсь». Жизненный эксперимент

Начало обучения

Эффективность и эффективное обучение. Состояния, убеждения, стратегии + тактики

Пять эффективных убеждений в обучении

Правильное отношение к процессу соблазнения. Наблюдательность

Эффективные убеждения в общении с девушками

Структура соблазнения

Эффективная система мышления соблазнителя

Как уйти от неё в случае неудачи, или Вариант «клоузер»

Ситуационный комфорт

Копаешься в себе, когда знакомишься с девушкой?

Состояние, бизнес, здоровье и успех у женщин

Контроль состояния

Фобии знакомства

Меня ломает

Я боюсь провала

Я боюсь успеха

Я напрягаюсь

Правило автоматизма. Почему нельзя долго думать перед подходом?

Почему нельзя запланировать подход?

Я боюсь окружения

Отмазки

Пять самых важных параметров, за которыми нужно следить

Глава II. Знакомство

Начало разговора

Отличие плохого начала от хорошего

Как привлечь внимание?

Пять видов инициации контакта

Оупенер

Десять видов оупенеров

Как «открывать» группы людей?

Как правильно брать номер телефона. Основные приёмы

Когда брать у неё номер телефона?

Что делать, если она не даёт свой номер телефона?

Зацикливание на телефоне

Глава III. Разговор по телефону

Как правильно говорить по телефону?

Цель и результат разговора

Управление эмоциями девушки

Как подогреть её до звонка?

Женские страхи при первом разговоре и способы их преодоления

Смещения фокуса внимания

Руководство к действию — как изменить свою жизнь

Глава IV. Чувства

Создание заинтересованности

Комплименты. Новый подход

Вызов влюблённости

Система обхода сознания (СОС). Новая разработка, новый подход в соблазнении

Теория воздействия на чувства — Тёмные и Светлые стороны (ТИСС)

Глава V. Свидание

Учимся говорить ни о чём

Как использовать сексуальные истории в общении с женщиной?

Стратегия поведения на свидании

Где назначать свидание

Чёрный список

Как пригласить девушку домой на первом свидании?

Проведение вечеринок, тусовок, свиданий с несколькими девушками

Как правильно вести себя на свидании?

Глава VI. Секс

Подготовка к сексу

Заблуждения о мужском поведении в сексе

История импотенции одного из клиентов

Правильные принципы в сексе

Методики развода на секс

Животные инстинкты женщины. Как их вызвать?

Как быстро соблазнить девственницу?

Сексуальная экзотика. Групповой секс. Стратегия соблазнения девушки на групповой секс

Секс с двумя девушками. Стратегии соблазнения двух девушек

Приложение 1. Ответы на письма читателей книги

Приложение 2. О чём говорить

Приложение 3. Для любителей шаблонов

Приложение 4. Истории участников проекта «Стиль Соблазнения»

Заключение

Книга: Охота на самца. Выследить, заманить, приручить. Практическое руководство — Алекс Лесли — КнигаГо

Алекс Лесли Охота на самца. Выследить, заманить, приручить. Практическое руководство

ДЛЯ КОГО ЭТА КНИГА?

Эта книга адресована всем женщинам, которым интересны мужчины.

В этой книге есть конкретные приемы, фразы, комбинации действий, которые ты сможешь испытывать прямо сейчас.

В этой книге проверенные шаблоны влюбления, интриги и раскачки эмоций у мужчины.

В этой книге проверенные способы поразить его воображение и сделать так, чтобы он думал только о тебе.

В этой книге мужчины ответят на многие твои вопросы и раскроют секреты, которые они никогда не раскрывали женщинам!

Если ты еще не в отношениях с мужчиной, эта книга поможет тебе найти именно того, кто тебе нужен, познакомиться с ним, влюбить его и удержать.

Если ты в отношениях с мужчиной, она поможет укрепить их, разнообразить и внести в них огонек страсти.

В этой книге есть турбоядерные техники, которые действуют на всякого мужчину любого возраста и социального статуса.

КАК ЧИТАТЬ ЭТУ КНИГУ?

В этой книге, кроме полезной информации и мужских секретов, еще систематизированы приемы соблазнения. Если ты просто прочитаешь и выучишь их, уже будет очень полезно. Но еще увлекательнее будет самой включиться в процесс и вместе со мной генерировать варианты техник соблазнения, влюбления, интриги, воспитания мужчины и так далее. Для этого в книге есть специальные страницы, где ты можешь это сделать. Когда ты заполнишь их, то ощутишь, что твой уровень воздействия на мужчин вырос многократно!

КТО Я ТАКОЙ?

Семь лет я зарабатываю деньги на том, что обучаю мужчин нравиться женщинам. Я решаю их проблемы с бывшими девушками, восстанавливаю отношения после неудачного разрыва и помогаю находить любовниц и жен. Ко мне приходят мужчины и изливают душу. Мне доверяют то, что никогда не скажут своим женщинам даже под страхом смертной казни. Потому что это порой очень важные и интимные моменты, которые могут поразить мужскую самооценку, если женщина узнает это и воспользуется этим.

Мужчины в нашей стране не ходят к психологам, к сексологам, их не затащишь к семейному терапевту. Зато они ходят ко мне. Потому, что я не пытаюсь их лечить.

Я математик. Казалось бы, что может математик в соблазнении? Я не лечу людей, я не пытаюсь их изменить. Я просто даю им готовые работающие стратегии, отвечаю на конкретно поставленные вопросы. Я создаю инструменты, которые учитывают варианты действий человека на несколько шагов вперед.

Еще в университете, будучи студентом, я начал замечать, что многие вещи мы делаем не задумываясь. Я, как и все математики, любил просчитывать ходы и варианты поведения в ответ на те или иные действия. Я не думал, почему мужчина или женщина делает то, что делает, или говорит то, что говорит. Я думал о том, что нужно сделать, чтобы через несколько шагов он или она делали то, что мне нужно.

Я видел, как мои друзья и подруги общаются и соблазняют друг друга, выстраивают отношения, видел это, как шахматист на шахматной доске. Мне доставляло удовольствие просчитывать комбинации реакций и действий людей. И в какой-то момент я начал применять математические навыки к себе самому, у меня появилось хобби – соблазнение женщин.

Я общался с женщинами. Учился предугадывать поведение женщины, используя методы дедукции, логики, которым нас обучали в университете.

Когда у меня вышло пять книг по соблазнению женщин, я заметил, что все мои знакомые их прочитали. Мои бывшие лекторы по математике читали мои книги и говорили мне:

– Интересно ты применил навыки, которым тебя научили на мехмате.

Многие мои друзья с мехмата звонили мне и говорили:

– Я зашел в Интернет, нашел девушку на сайте знакомств, у которой больше 50 непрочитанных сообщений. Я написал ей фразу из книги. И получил ответ. Еще фразу, еще ответ. Третью фразу – телефон!

Когда я разрабатывал свои методы, главной моей целью были эффективность и лаконичность.

Да, надо признаться, что большинство продвинутых мужчин соблазняют тебя моими методами.

Конечно, количество моих бывших девушек и подруг росло. И ко мне они обращались за такими же советами, которые я им давал! Ведь мужчины семь лет раскрывали мне

Евротрэш. Соблазнение богатых для бедных

Аллан Риглио

Отрывок из романа » В О С Ш Е С Т В И Е … «

Росарио. Семь утра. Только что прошел утренний дождь и улицы, кривой переулок за собором св. Антуана и дальше — авенида Либерасьоне, да дорожка мимо универмага Хеймаркетт, где обвычно собираются взрослые шлюхи, мокры от росы; на веревках — суцшится белье. Завтрак я уже сьел, отец дал большой тяжелый песо на сендвичи и поблагодарил бога еще паз за то, что прошлой осенью удалось ему пристроить меня в эту школу. Что напротив… Туда берут из очень порядочных семей. Я бегу по переулку. В воздухе утрнняя прохлада. Текут ручьи стоков, кричат разносчики-пуэблос; мне так хочется сбросить башмаки и пойти по улице босиком, шлепая по грязным лужам…Но это запрещается; мы должны приходить в школу в Смирении, как делает наша праведная Донья Элеонора, наша классная, что в доме даже не держит ни одного журнала и ни одной книги, кои полны возбуждающих картинок… А вот Лиз высокая девчонка из Вступительных Групп, та как ни в чем не бывало идет в школу босиком по теплым булыжникам улиц; ну да ведь она — Лиз дочка бывшего мера, она может позволить показывать свои голые ноги всяким пуэблос да парням из предместий. Элеонора говорит — пальцы ног Лиз истинно аристократические, длинные… Нам же — нельзя, Смирение. Я миную угол универмага Хеймаркетт; сегодня одно из первых занятий. На грязной простыне, у стены спит шлюха-метиска.Груди прикрыты еще, а вот зад тощий ее — нет, она мертвецки спит, заснула давно. Я рискую опоздать в школу, теряя время, но присаживаюсь на корточки рядом… Улица пустынна, только где-то в трущобах лают голодные псы. Я склоняюсь над спящей женщиной. Смотрю на ее загорелые, сильные бедра: как, должно быть, они сжимают мужчину, как это тело тепло… Наверно. В ветвях поет ай-кью, серенькая птичка; я несмело касаюсь рукой обнаженного зада спящей. Господи Иисусе, кожа женская бархатная, нежная, как шелковое платье моей сесмтры. Я поглаживаю ее, чувствую, как плоть пружинит у меня под рукой. Только бы не опоздать в школу! Пальцы мои против воли ползут вниз. Да, там у нее живот, мерно колыщущийся сейчас — она спит. И еще — у женщин, я знаю — там выпуклый бугор. Шелковистый, мягкий. И вдруг она просыпается. Приподнимает голову и смотрит на меня огромными, черными как у всех метисок глазами с синевой под ними, яркие, красные губы приоткрываютя удивленно. Я чувствую: от нее пахнет потом, мужчинами… Как никогда не пахнет от доньи Элеоноры. Мое детское сердце сжимается: я понимаю, что она изумленно смотрит на склонившегося над ней богато одетого, для городка Росарио на Паране, подростка, глаза которого блестят. Я вижу, как сквозь тряпку торчат острые ее груди. Запах вина. Горло у меня перехватывает и я попятившись, бегу в школу, скорей, проч от универмага, толькобы не опоздать. … В большой особняк, бывший кгда-то домом губернатора уже сходятся дети. Многих я только знаю по именам. Я один и мне — четырнадцать, почти пятнадцать. друзей у меня почти нет. В школе полы застелены мягкими, пружинистыми матами. На каждом этаже, у каждого класса душевая. У порога на матах мы все раздеваемся догола. Все — и мальчики и девочки. А как же — это христианско каталическая школа любви. Худые ноги, неуклюжие ступни подростков, едва оформившиеся груди и угловатые бедра. Смех, шепот, возня. Девочки из старших классов раздеваются медленно, это уже им нравится: постепенно стягивать с сея белье. Они щупают груди друг-дружки, придирчиво осматривают обнаженные свои тела, касаются друг друга. Это мы, вчера еще соплячня, скидываем быстро свою одежду. Сталшие девушки идут неторопливо, как бы невзначай касаясь нас голыми ногами, идут и пухлые их ягодицы покачиваются соблазнительно, идут, как настоящие женщины. Свет падает в окна, ежит квадратами на мягком полу, на крышках парт в светлых классах, бродят по коридорам. Я сажусь в классе на перую парту, как положено, гляжу на экран перед собой. Рядом девочки собрались в круг и взяв у Паоло монету, обмеряют свои розовые соски. О как им хочется быть в Старших Группах, где ведет Мартенсио, бывший сутенер и акробат цирка в Рио… Где девушки выделывают немыслимые позы, где Мартенсио входит в них сзади, где… Звучит звонок.

Чат с Алексом Лесли · Запись в блоге · 49-я полка

Нам всем нужно поесть — это захватывающая коллекция, полная ярких историй, в центре которых находится Сома, квир-женщина с Западного побережья.

Фантастический второй сборник рассказов Алекса Лесли «Нам всем нужно есть» (Книга * обнять) охватывает меняющиеся эмоциональные и физические пейзажи молодой женщины из Ванкувера по имени Сома. Коллекция движется вперед и назад во времени, прослеживая отношения Сомы с любовниками, членами семьи и ее собственными историческими призраками.

The Toronto Star называет коллекцию «тематически богатым и сложным портретом человека и ее переплетенных сетей», а Kirkus Reviews называет книгу «магнитной коллекцией, которую нужно читать снова и снова».

Алекс Лесли родился и живет в Ванкувере. Она является автором сборника рассказов « Люди, которые исчезают » (2012), номинированного на литературную премию «Лямбда» в 2013 году за дебютную фантастику и премию ReLit в 2013 году, а также сборника стихов в прозе «. you (2014), вошедшая в шорт-лист Премии Роберта Крёста 2014 года за инновационную поэзию.Ее последняя книга — We All Need to Eat (2018). Обладатель премии Дэйна Огилви 2015 года для начинающих писателей ЛГБТК, короткометражный рассказ Алекса был включен в антологию Journey Prize, Лучшую канадскую поэзию на английском языке, и в специальный выпуск Granta , посвященный канадской письменности, отредактированный в соавторстве Мадлен Тьен и Катрин Леру.

**

Trevor Corkum: We All Need to Eat — это впечатляющая коллекция, полная ярких историй, в центре которых находится Сома, странная женщина с Западного побережья.Как Сома попал для вас в качестве персонажа?

Алекс Лесли: Спасибо. Рады историям, которые так сильно с тобой связаны.

Сома возникла из оригинального набора историй, и новые работы были построены вокруг нее и для нее.Изначально моя концепция заключалась в том, что я писал книгу историй, связанных с моментами невесомости в жизнях персонажей, чтобы исследовать переживания, в которых персонажи оказываются насильственно выброшенными из своего статус-кво — историческими событиями, личной потерей. Я чувствовал себя заблокированным, что-то не щелкнуло. Я был очень расстроен и в разные моменты думал, что, может быть, это просто истории, которые публикуются в журналах, и это нормально.

В какой-то момент меня осенило, когда я пересматривал свои рассказы — когда меня блокируют, я исправляю — что все они были об одном человеке.У нее были эти переживания боли, когда она покинула свое тело и была вынуждена развиваться. Я составил хронологию рассказов, которые у меня были. С этого момента у меня был способ систематизировать истории в уме, потому что истории — это образец сознания Сомы. У меня были эти основные отношения с этим персонажем — человеком, который кривляется, пережил жестокое детство, который квир.

TC: «Человек, которого вы хотите видеть» — разрушительное повествование о расставании. Сома занимается тяжелой атлетикой, чтобы справиться со многими слоями своего горя после того, как ее партнер ушел.Насколько сложно было написать именно эту историю?

AL: Я много лет боролся с этой историей. Многие литературные журналы — канадские и американские — отвергли его в различных версиях до того, как его опубликовали The Rusty Toque , а затем переиздали в The Journey Prize Anthology . Когда я услышал, что эта история была выбрана для The Journey Prize Anthology, , я действительно рассмеялся, потому что это, вероятно, моя самая отвергаемая история.

Он был отклонен в различных версиях многими литературными журналами — канадскими и американскими — до того, как The Rusty Toque опубликовал его, а затем он был переиздан в The Journey Prize Anthology . Когда я услышал, что эта история была выбрана для The Journey Prize Anthology, , я действительно рассмеялся, потому что это, вероятно, моя самая отвергаемая история.

Это было трудно писать, потому что это настолько глубоко физически — эмоции этой истории для меня заключаются в описаниях ее изменения тела, боли и, в конечном итоге, в самообладании.Трудно писать о внутренней эмоциональной и психологической трансформации, не «ведя» читателя. На то, чтобы уловить тон, потребовалась целая вечность. Я пересматривал эту историю бесчисленное количество раз, переставляя компоненты. Я сопоставил отрывки о тяжелой атлетике с отрывками из социальных сетей с модулированным ритмом.

Думаю, именно поэтому история так долго нашла дом — он плотный, неудобный. Позже в книге читатель узнает больше о контексте Сомы. У нее много боли. Ей есть что отпустить.

TC: Сома — еврейка, и некоторые из историй исследуют одержимость Сомы подъемом альт-правых. Не могли бы вы подробнее рассказать о том, как ваша художественная литература связана с конкретными политическими проблемами?

AL: В центре книги находится длинный рассказ «С кем ты начинаешь, тем и кончаешь», который представляет собой дуэт голоса Сомы и голоса ее бабушки Чарны. Сейчас говорит Сома, в то время как альтернативные правые привлекают внимание средств массовой информации, а Чарна говорит в 1939 году, в то время как Канада отворачивает корабль еврейских беженцев из Холокоста, St.Луи. Я думаю, что для художественной литературы важно обсуждать современные политические события и не уклоняться от политической тьмы в мире.

В психологии Сомы есть незаконченный траур по поводу потерь, которые семья ее бабушки пережила во время Холокоста. Изучение психологического воздействия новостного освещения альтернативных правых на Сому — повышенной тревожности, автоматического страха и отвлеченной сверхбдительности — возникло органично. Сома готовится отметить Яхрцайт своей бабушки (годовщину ее смерти по еврейскому календарю).Чарна переживает период Холокоста, когда ее семья потеряла своих родственников, оказавшихся в ловушке в Европе, и поэтому страхи ее и Сомы переплетаются из поколения в поколение.

Я думаю, что, исследуя темы антисемитизма в контексте уроков Холокоста, мы сможем глубже понять опасности того, что происходит сейчас. Я впервые прочитал физический объект книги (на Международном фестивале авторов в Торонто) в день резни в синагоге «Древо жизни» в Питтсбурге — странное совпадение, учитывая рассказы в книге.К сожалению, жестокий антисемитизм продолжается. Художественная литература — это способ взглянуть на мир глазами другого человека и через калейдоскоп истории другого человека, чтобы глубоко прочувствовать и понять сложность и далеко идущие последствия геноцида.

TC: В данный момент вы работаете над романом и опубликовали сборник рассказов и сборник стихов, а в следующем году выйдет еще один сборник стихов. Какие творческие проблемы или возможности возникают у вас при работе в разных жанрах?

AL: Написание в разных жанрах соединяет вас с разными писательскими сообществами и с разными аудиториями.Написание художественной литературы и стихов побудило меня к более широкому чтению. Жанры питают меня как писателя с разных сторон. Как писатель-фантаст, я интересуюсь развитием персонажей и сюжетом. Я нахожу это особенно актуальным сейчас, когда работаю над романом.

Когда я пишу художественную литературу, я думаю о логике сцен. Когда я пишу стихи, я мыслю логикой образов. В «Нам всем нужно есть» есть рассказы, которые очень сосредоточены на языке — в частности, последняя история, которую некоторые читатели рассказали мне, похоже на чтение стихотворения в прозе, но я думаю об этом как о лирическом изложении жизни Сомы.Моя книга стихов «То, что я слышал о тебе» (Nightwood, 2014), представляет собой серию лирических прозаических виньеток, которые затем разбиваются на более мелкие лингвистические компоненты. На мой взгляд, это тоже произведение экспериментальной фантастики.

Так что меня интересует серая зона между жанрами. Что это может быть проблемой для некоторых читателей, потому что противоречит общепринятым правилам жанра. Меня редакторы спрашивали: «Что это за произведение? Какой это жанр?» Людям труднее интерпретировать двусмысленность и путешествия по разным мирам.Но я восхищаюсь писателями, которые писали в разных жанрах — например, «Янтарный рассвет», «Сина Кейрас», Гэри Барвин, — и я думаю, что в целом это сделало меня более сильным писателем. Кроме того, при смене жанра вы получаете встроенные перерывы!

Редакторы меня спрашивали: «Что это за произведение? Какой это жанр?» Людям труднее интерпретировать двусмысленность и путешествия по разным мирам. Но я восхищаюсь писателями, которые писали в разных жанрах — например, «Янтарный рассвет», «Сина Кейрас», Гэри Барвин, — и я думаю, что в целом это сделало меня более сильным писателем.

TC: Как вы оцениваете нынешнее состояние квир-писательства в Канаде? Какие возможности или недостатки, по вашему мнению, существуют на данный момент для квир-писателей в CanLit?

AL: Я думаю, что квир-писательство в Канаде — действительно захватывающее место. На презентации Book * hug этой осенью, когда я запустил We All Need to Eat , я имел честь услышать, как Гвен Бенэуэй читала из своего потрясающего великолепного третьего сборника стихов Holy Wild и Хана Шафи, также известная как The Frizz Kid, Прочтите из Все начинается с тела , что так забавно и мудро.Обе невероятные книги.

В прошлом году мне понравились две книги автора Two Spirit Джошуа Уайтхеда, Jonny Appleseed и full-metal indigiqueer. Я слышал, как он читал свои произведения на фестивале «Стихи» в Ванкувере, и его чтение стихов было просто поразительным — я был тронут, озадачен и не мог перестать думать об этом в течение нескольких дней.

В Ванкувере есть типография Rahila’s Ghost , которая публикует много гомосексуалистов, например, книгу Эстлина Макфи Shape Shifters .Роман Кейси Плетт « Маленькая рыбка » был всем, что я хотел, и даже больше после ее невероятного сборника рассказов « Безопасная девочка, чтобы любить », который до сих пор остается одним из моих любимых сборников канадских короткометражных художественных произведений всех времен.

Лия Хорлик рассылает свою новую рукопись стихов, и это настоящая жемчужина. Первая книга Эми Фанг, До того, как я был критиком, я был человеком , выходит с Book * hug этой весной. Этой весной Рита Вонг выпустила новую коллекцию вместе с Фредом Ва с Talonbooks.

У нас есть поколение признанных квир-писателей, которые являются постоянным источником вдохновения: Грег Скофилд, Зои Уиттолл, Энн-Мари Макдональд (OMG — Adult Onset был ТАК хорош!), Лариса Лай. Сейчас много говорят о темных течениях в CanLit — рушатся программы, судебные иски — но если вы посмотрите на работу там, она настолько сильна.

Иногда меня беспокоит, что мы отвлекаемся от работы. Квир-писатели повсюду творят невероятные вещи.

Сейчас много говорят о темных течениях в CanLit — рушатся программы, судебные иски — но если вы посмотрите на работу там, она настолько сильна.Иногда меня беспокоит, что мы отвлекаемся от работы. Квир-писатели повсюду творят невероятные вещи.

**

Выдержка из «С кем ты начинаешь, тем с кем кончаешь»

Сома

Я слушаю, как Мелани готовит кофе и широко распахивает все двери внизу, а я лежу в постели и гуглил «alt правильно »и« фашизм »и« канада »в моем телефоне. Мне нужно знать подробности. Раввин из Суррея, в получасе езды от нашей квартиры, проснулся и обнаружил, что ее дверь помазана красными свастиками.Я слышу голос бабушки Чарны, шепчущей мне на ухо: «Может, ее собачку тоже отравят». Я никогда не спорил с ее пессимизмом. Это было бы похоже на воровство. Она имела полное право на прошлое; Я был слепым пассажиром истории, которого перевозили в ее кровеносных сосудах. Передовая статья на веб-сайте CBC сетует на то, что мы находимся в новой эре фашизма, в этом году, в двадцать первом веке, который следует помнить как отправную точку темной спирали. Некоторые из моих друзей перепостили статью, в которой сравнивают ограничения в отношении сирийских беженцев с отказом Канады принимать евреев до Холокоста.Когда люди узнают, что что-то начинается? Как люди узнают, когда им нужно уйти? Где момент, знак? Символ или дверь? Крик на улице? Никто из нашей семьи никогда не возвращался на восток Украины. Если бы я ушел, я бы вернулся первым, потому что все выбежали или убили. Бабушка Чарна учила своих детей: возвращаться не за что. На самом деле мы не оттуда — то, из чего мы пришли, ушло. Итак, мы из ниоткуда? Она читала газету каждое утро; Я одержим новостями от нее.Та же самая фотография со свастикой на двери раввина наводняет мою ленту новостей в Facebook, колонна изогнутых пауков, цепь, сцепленные ноги и зубы, нерушимые. Мелани звонит мне снизу. Я встретил ее через год после смерти бабушки Чарны, сразу после первого yahrzeit. Меня разлучило горе. На следующую неделю в городах Канады запланирована серия неонацистских акций протеста. Я убираю телефон.

Этот отрывок опубликован с разрешения издателя.

Нам всем нужно съесть

We All Need to Eat — это третья книга Алекса Лесли и второй сборник короткометражных художественных произведений, удостоенный премии «Лямбда».На протяжении девяти связанных историй она представляет яркие моменты эмоционального и психологического развития Сомы, квир-женщины из Ванкувера.

Самая яркая история, «Человек, которого ты хочешь видеть», рассказывает о том, как Сома после разрыва увлеклась поднятием тяжестей. Сюжет следует стандартной арке прохождения через горе; что делает его особенным, так это то, насколько сильно воплощенный Сома чувствует себя как персонаж. Ее горе не абстрактно, но и Лесли не попадает в ловушку, когда этим горем определяется ее характер.Сома так ясно существовала как физическая сущность в мире до ее разрыва — ее тело действовало гораздо больше, чем средство для исследования горя, — что ее боль становится более интуитивной и резко выраженной после. Это чувство воплощения, телесности пронизывает большинство историй Лесли, но здесь оно наиболее эффективно. Лесли также профессионально разбирается в том, как устроены разрывы в эпоху социальных сетей. Взаимодействие Сомы с Facebook после разрыва отношений считается важным, но не особенным. Его значение заключается в том, что социальные сети являются обычной частью жизни, а не каким-то новым, но тревожным отклонением.

В центре сюжета Нам всем нужно есть — это повесть под названием «С кем ты начинаешь, тем с кем кончишь», которая перемещается между двумя точками зрения. В первом случае еврейская бабушка Сомы, Чарна, все еще молодая женщина, только что полюбившая нееврея и пытающаяся разобраться в событиях вокруг Холокоста, удерживая при этом распадающуюся семью. Во втором Сома и ее партнер берут отпуск в связи с приближением пятой годовщины смерти Чарны. Сома пытается сохранить свои отношения, борясь с огромным горем, которое она все еще чувствует.

Другие истории из «Нам всем нужно есть» кажутся уверенными, даже смелыми, но «С кого ты начинаешь» кажется осторожным. Расположенная рядом с другими персонажами Лесли, Чарна — не более чем призрак, бестелесный голос, и даже Сома чувствует себя менее присутствующим в новелле. Стиль прозы Лесли здесь также более прямолинейный; точный, дерзкий язык, делающий другие записи такими живыми, заменяется грамотной, но безопасной прозой. Непосредственность личных трагедий Чарны и Сомы омрачена необходимостью действовать осторожно, учитывая более серьезную коллективную боль.

Стиль письма Лесли поэтический. Часто это слово просто означает, что писатель не полностью осознал то, что делает повествовательную прозу интересной само по себе, и пытается «возвысить» ее каким-то плохо определенным образом. Но здесь дело обстоит не так. Лесли использует поэтические приемы для усиления сильных сторон повествовательной прозы, а не для того, чтобы неуклюже перенести ее в какую-то другую область. Ее удивительные сопоставления, сильные и ловко развернутые метафоры и динамические структуры предложений создают плотные эмоциональные ландшафты, связанные с хорошо развитым чувством времени и места.Из этих пейзажей вырисовывается богатый, тонкий портрет Сомы, который затем развивается по мере того, как рассказы раскрывают все новые грани ее жизни.

Сегодняшняя книга стихов: все, что я слышал о вас

Эта книга состоит всего из тринадцати стихотворений. Каждая работа начинается с полной версии сценария в прозе, происходящих событий. Затем Лесли разбирает стихотворение прямо перед нами, разрезает его, отрезает доступ, который ранее был необходим, выпотрошивает стихотворение на предмет сущности и продолжает. Лесли последовательно предлагает две или три дистиллированных версии исходной мысли / стихотворения / обсуждения.

Представьте себе это так: Лесли начинает с разумно обработанного, отшлифованного и отполированного, фрезерованного и строганного куска пиломатериала размером 4 дюйма x 4 дюйма x 6 футов.Затем прямо на ваших глазах отсекает ненужное, пока не получится идеальный бильярдный кий.

Но это еще не конец. Затем Лесли снова приступает к работе, бильярдный кий превращается в указку или жезл, а затем в карандаш.

Это происходит у вас на глазах. Это великолепный и интригующий материал. Мы редко видим интриги подобного рода.

Сегодняшний сборник стихов обычно цитирует по три стихотворения от каждого автора, но сегодня из-за характера работы Лесли — Сегодняшний сборник стихов полностью рассматривает только одно из стихотворений Лесли.

Стук в дверь рая

После того, как вы умерли, я отключил функцию воспроизведения в случайном порядке на моем iPod —

загрузка восьмидесяти четырех обложек «Knocking on Heaven’s Door». Его текст

преследовал меня в течение моих дней без кожи, мои наушники запечатывались в

небольшой театр траура. Мама, сними с меня этот значок / Я не могу использовать

уже больше. Кавер ska, кавер африканского евангельского хора, дети-

Хор Дрена распадается на атональные припевы, три невнятных боба

Версии Дилана, неразборчивые.Это не имело значения, потому что слова

были моими, я во всем искал их мелодию. Электропоезд

аритмия, школьные джунгли вопят, утренние кассы тол-

Линг двойной американо, Каддиш. Стемнеет / слишком темно, чтобы разглядеть.

Все мантры идентичны. Сбруя, слишком маленькое стихотворение. Уловка

терпимых пределов, упражнение в запланированном применении боли. Я

Чувствую, что я стучу в дверь Небес / Тук-тук, стучу в Небеса

дверь. Оберните веревку и затяните, пока она не загнется. Чешуя или тело.

Яркие или вооруженные. Мама положила мои пистолеты в землю / я не могу стрелять из них

больше нет. Обложка на каждый момент. Все небольшие вариации.

Общественный транспорт был моим повторением трека, моей песенной петлей, рекурсивным языком

который расширился и удалился с лирикой на кончике. Длинный черный

облако приближается / Я чувствую, что стучу в дверь Небес. Dolly Par-

Тонн бормотал мне мою песню, звенел и умолял меня, затем

прошел через двери на платформу Бродвей-Сити Холл,

размахивая скипетром со стразами, исчезает между фигуристкой

малыш и юрист. Мои уши задрожали. Чувственный зуб окуня

линия, моя почти глухота, эта безопасность. Через три месяца после вашей смерти

Транспортный полицейский подошел ко мне и потребовал показать мой значок. Это

был волокнистым, влажным.Значок прорастал через мою куртку. Кожный трансплантат.

Горячий след этого. Транспортный полицейский тянул, сильнее, сильнее, моя кожа

едва преодолела мое сопротивление. Это все развлечения и игры, пока лирика не будет-

вросший. Как вы напечатали стихи на моем жетоне, помеченном

меня за более темный трафик. Положи свои ружья в землю / я не могу стрелять из них

больше нет. Пассажиры в состоянии застоя во сне наблюдали за транспортным полицейским

требовать предъявить удостоверение личности.Я кладу голову между ног,

колено для каждого наушника, нажал гром внутрь, кнопка повтора,

повторить, повторить. Ноги перетасовывали станции вперед и больше по мере приближения.

Мой iPod умер, и я не снимал наушники, городская буферизация,

Поезд кренится, кричит надо мной, взбираясь на гребень и падая, гребя и

падение, и это звучало так, как будто ты находишься под дном океана.

меньше

После того, как вы умерли, в мои дни без шкуры функция перемешивания: маленькая —

atre. Давай, сними с меня этот значок / Я больше не могу им пользоваться. Атонал проиграл

припевы, невнятные слова. Слова ни в чем — аритмия Кад-

блюдо. Слишком темно, чтобы видеть / слишком темно. Мантры — малые пределы, боль —

на дверях. Веревка светлая, мои пушки в земле . Петля на каждые

рекурсивный язык. Растяни, следуй, умоляй, исчезни между зубом

и безопасность. Через три месяца после вашей смерти: влажная кожа, голый вросший

собака, темная в стазисе, требует увидеть гром.Повторить, перемешать,

вперед, сохранившийся город кренился наверху, падая, как океан.

меньше

Ты умер, я последовал за тобой. Я больше не могу им пользоваться. Не поддается расшифровке. Слов,

что-нибудь. Аритмия кричит: Кадиш! Становится слишком темно. Стихотворение тоже

маленький, наметить веревку. Положи мои ружья в землю. Легкий язычок с —

нарисовал длинное черное облако, звякнул меня, умоляй меня, провел меня

через глухоту.Лирика врастает.

меньше

После: кажутся выросшими. Наблюдайте за океаном.

…

Мы не часто видим, как подобный процесс разворачивается на наших глазах. Это немного похоже на то, как виноград превращается в вино, а вино в бренди. Истинная алхимия.

Вещи, которые я слышал о тебе вошел в шорт-лист премии Роберта Кретча 2014 года за новаторскую поэзию.

Алекс Лесли

ОБ АВТОРЕ

BLURBS

«Слышать все, что доступно для слуха, по-прежнему неправильно воспринимать, но войти в сгущение — значит войти в совершенно другой мир. В новом блестящем сборнике Алекса Лесли« The Things I Heard About You » мелодии, кажется, повторяются повсюду, с малейшие вариации.От того, что легко исправить, легко отказаться. Самая краткая артикуляция может быть самой красивой, но то, что она передает в исходном высказывании, — это самый бледный, самый призрачный проблеск оригинала, а часто и его противоположность ».

— Лариса Лай

Стихи в прозе, саундтреки, мини-беллетристика — лирические, многогранные пьесы в The Things I Heard About You описывают способы, которыми язык делает и разрушает нас. «Между зубом и безопасностью», тела, погоды, гендеры населяют и населяют истории утраты, институты насилия.Эти истории не уменьшаются, даже когда становятся меньше; каждая из них превращается в мощную каплю, которая проникает в сознание, как в кожу: «Я, а не здесь, пишу».

— Джен Каррин

Это видео человека, который спонтанно стал

попросил прочитать стихотворение Алекса Лесли «Сад изгнания»

в муниципальном колледже Ванкувера.

Автор видео: Howpedestrian.

310

Предполагается, что авторские права на цитируемые здесь стихи принадлежат поэту и / или издателю.Они показаны здесь для рекламы и обзора. Для любого другого вида повторного использования этих стихов, пожалуйста, свяжитесь с указанными издателями для получения разрешения.

О нас — Alex Zweber Leslie

Я стипендиат Бевье на факультете английского языка в Университете Рутгерса, где я получил докторскую степень в 2021 году. Я специализируюсь на истории культуры Америки от ранней республики до модернизма, уделяя особое внимание распространению и восприятию, культурной географии, жанрам и гуманитарным наукам. наука о данных.

Мой книжный проект «Читающие регионы: культурная география и американская литература, 1852–1925» объединяет литературный, исторический и количественный анализ, чтобы доказать, что появление национального культурного поля в Америке стимулировало региональные различия, а не подавляло их. Американцы по-разному читают в разных частях страны; Устраивая эти различия, авторы и редакторы развили литературные стили и форматы, доминирующие в тот период. Прослеживая эту динамическую взаимосвязь, которая разворачивалась в пространстве в тираже книг, газет, журналов и библиотечных касс, я заново отображаю литературный рынок, чтобы показать, как литература всех жанров не только представляла регионы, но и играла решающую посредническую роль в этом процессе. они были воспроизведены.

Мои работы есть или появятся в Американской истории литературы , J19: Журнал американистов девятнадцатого века и сборник Раса, гражданство и нация в литературном творчестве Альбиона Турже , а также в общественных местах, таких как как Cleveland Review of Books и Times Literary Supplement . Мои исследования были поддержаны стипендиями Американского антикварного общества, библиотеки Хоутона и Исторического общества Пенсильвании / Библиотечной компании Филадельфии.Два с половиной года я был дипломированным специалистом по цифровым гуманитарным наукам в библиотеках Rutgers; Я также являюсь участником проекта «Черная библиография», C19, а также проекта цифровой газеты Нью-Джерси.

Если вы хотите связаться со мной по электронной почте или в Twitter, просто нажмите соответствующую кнопку ниже.

Прочтите чертову канадскую книгу, Эх: «Люди, которые исчезают» Алекса Лесли

Люди, которые исчезают Алекс Лесли — это сборник рассказов, опубликованных издательством Calgary’s Freehand Books.Истории Лесли говорят о моих главных интересах в жизни: геях, окружающей среде и Канаде.

В фильме «Побережье — это дорога» женщина следует за своей подругой, журналистом-экологом, в поездках в отдаленные городки на побережье Британской Колумбии. Они спят в своей машине на обочине дороги во время зимних штормов и в мотелях, которые считают достаточно безопасными:

Мы проезжаем по разрозненным городам на северных островах — Шеврон, Овервейти, по одному государственному глянцевому тотемному столбу на каждую станцию ​​RCMP.Магазин холодного пива и вина при семейном ресторане при мотеле для восемнадцати колес. Нам не нужно говорить друг другу, что мотели, в которых мужчины сидят у дверей арендованных комнат в грязных рабочих штанах, поедают гамбургеры из бумажных пакетов, бутылки с алкогольными напитками, нависшие над рябым бетоном рядом с их ботинками, не будут безопасными для нас.

Эта канадская квир-девушка с удовольствием читает о другой канадской квир-девушке, проезжающей по узнаваемым городам.Я прошел через Овервейти и знаю о тотемных столбах, станциях RCMP и рабочих, которых вы стараетесь избегать.

Внутреннее устройство отношений между женщинами так же загадочно, как работа рассказчика (мы узнаем только, что она «работает из дома») и экологические новости ее подруги. Главный герой повествования — это само путешествие, полное дорог, океана и старой доброй экстремальной канадской погоды.

В «Разливе» особое внимание уделяется уязвимости побережья Британской Колумбии.Пока женщина навещает своего старшего друга, который умирает, бригады пытаются локализовать катастрофический разлив нефти. Как и в случае со всеми разливами нефти в Западной Канаде, масштабы кризиса в «Разливе» СМИ преуменьшают. Тем не менее, женщину и ее умирающего друга нельзя обмануть; друг смеется над тем, как средства массовой информации описывают усилия по очистке: « Очистка от масла […] все равно что снова залить зубную пасту в тюбик. Вот что они говорили о злых словах, когда я был маленьким. Понятно, что, когда ее жизнь заканчивается, что-то особенное в Б.C. берег тоже исчезает — тонет в масле.

Хайда-Гвайи, Британская Колумбия

«Истории о привидениях» повествуют о предприимчивом сорванце и ее дяде, которые путешествуют по прибрежным тропическим лесам в поисках городов-призраков, остатков старого шахтерского прошлого. Она задает много вопросов, но не получает всех ответов от своего дяди, который ласково говорит ей: «Есть тонна вещей, которые я не могу сказать рядом с вами, что я мог бы сказать в присутствии мальчика». Но он может сказать ей, что однажды, как и люди в старых шахтерских городках, лес исчезнет.

Весь этот остров будет голой скалой в океане Ванкувера. Паромы заставят туристов приехать сюда и взобраться на его сухие склоны, прочитать прикрученные к скалам таблички о живых существах, которые здесь жили, посмотреть на спутниковые фотографии навесов тропических лесов, черное небо с трафаретами с изображением жизни, лица стран мужчины, которые иммигрировали, чтобы порезать их…

Бентс, Канадский город-призрак, через hauntedwho.proboards.com

Тема исчезновения продолжается в городском сете «Лицо.«Когда район Ванкувера сносят, чтобы освободить место для новых домов, группа детей находит на строительной площадке артефакты аборигенов: череп, который они метко называют« лицом », кусок меди и вырезанный из камня кит. Нельзя не отметить сходство детской общины и общины аборигенов — обе были разрушены, чтобы уступить дорогу «прогрессу». Но в отличие от аборигенов, население современного района переезжает охотно, часто в более роскошные дома в пригородах. Как сказал один ребенок: «Правда в том, что такие люди, как мы, убили их всех, и именно так работает история.Хорошо?»

Еще одна городская история, «Пловцы», повествует о часто упускаемой из виду магической связи между парнем-геем и девушкой-геем. Это также и о том, каково быть квиром лет двадцати с друзьями, которых вы видите только ночью в пьяном виде. История танцует в ночных клубах и на пляжах Ванкувера с головокружительной скоростью, пока персонажи купаются в алкоголе и поэтической прозе, но чары разрушаются, когда девушка видит при дневном свете своего сказочного партнера по танцам / выпивке, работающему в книжном магазине: просто еще одна обычная ботаник-чудак, голый без стробоскопов.

В отличие от «Пловцов», есть «Чужие тела», история о подростке, который еще не может спрятаться в хаосе вечеринок и алкоголя. Она настолько серьезна и честна, что практически прозрачна; даже одноклассники видят в ней что-то особенное. «Чужие тела» исследует эмоциональную напряженность того, что значит быть гомосексуалистом еще до того, как вы узнаете о существовании гомосексуальности.

Алекс Лесли рассказывает истории, которые нужно рассказывать, — истории, которые недостаточно рассказывают о том, каково быть молодым, странным и канадским.Ее дебют также является любовным посланием Западной Канаде, ее маленьким городкам, эксцентричным персонажам и захватывающей дух дикой природе, которым грозит радикальное преобразование или даже уничтожение.

Присоединяйтесь к A +

Алекс Лесли

Бонни Ниш, исполнительный директор Word Vancouver. (фото Андрея Баголы)

«Мы считаем, что Word Vancouver — это средство связи с общественностью. На многих уровнях важно прямо сейчас предоставить пространство для сотрудничества, общения, а также безопасную и доступную платформу для людей, чтобы они могли делиться своими историями », — сказала исполнительный директор фестиваля Бонни Ниш для Independent .

Обычно ежегодное мероприятие проводится в центре Ванкувера, и люди заходят посмотреть выступления авторов и поучаствовать в других мероприятиях. В этом году фестиваль будет проводиться онлайн с 19 по 27 сентября.

«Как и большинство организаций, мы знали, что должны либо отменить, либо поменять курс к концу марта», — объяснил Ниш о влиянии COVID-19. «Наш фестиваль проходит в сентябре, поэтому у нас было больше времени, чем у других, чтобы принять это решение.

«Миссия Word Vancouver, — сказала она, — состоит в том, чтобы объединить читателей и писателей, чтобы отметить литературное искусство.Вопрос был в том, можем ли мы перейти от личного фестиваля к онлайн-фестивалю и по-прежнему служить этой миссии. Мы решили, что да, мы могли бы, и при этом мы могли бы даже расширить нашу досягаемость за счет снятия личного барьера. Теперь мы могли беспрепятственно сотрудничать с национальными партнерами, такими как Word On the Street Toronto, и авторами, физически не находившимися в Ванкувере, при этом уделяя основное внимание местным авторам ».

Необходимо было внести несколько изменений.

«Нам нужно было подготовиться к новому формату онлайн-доставки», — сказал Ниш.«С живым личным выступлением на фестивале у нас не было бы никаких предварительных регистраций, так как люди просто заходили бы на мероприятия, как это происходило в Публичной библиотеке Ванкувера. Теперь у нас есть сложный план коммуникаций, а также система регистрации, чтобы наша аудитория могла обеспечить себе место и получить пошаговые инструкции о том, как и когда участвовать ».

С другой стороны, она сказала: «В прошлом году мы работали с отличной командой менеджеров сайта, и нам жаль, что мы не можем пригласить их в нашу команду на этот фестиваль.”

Были и другие проблемы.

«Нам пришлось подготовиться к снижению доходов от выставочных стендов за счет значительного сокращения штата», — сказал Ниш. «Наш совет директоров очень поддерживает нашу новую ситуацию, но они также очень не склонны к риску, как и должно быть. Мы нашли самых замечательных волонтеров, и мы им за это очень благодарны. Программирование несколько сократилось, но нам все же удалось зарезервировать 140 авторов и запланировать более 50 мероприятий. Наше сотрудничество с сообществом сильнее, чем когда-либо.Мы заново изобрели платформу для экспонентов и теперь предлагаем онлайн-экспозицию как на нашем веб-сайте, так и во время мероприятий. Некоторым это сложно продать, но мы искренне думаем, что охват и отдача для экспонентов будут примерно такими же, как и при личной версии ».

Из 140 авторов, участвующих в этом году, многие являются членами еврейской общины, и Independent смог поговорить с двумя из них — Алексом Лесли и Реей Трехебов — перед фестивалем.

Лесли пишет стихи и рассказы, но работает над своим первым романом.Ее последний сборник — Vancouver for Beginners (Book * hug, 2019), а его стихи наполнены яркими образами и четкими представлениями о ее любимом городе, где она родилась и выросла. Уникальное использование языка Лесли, проникнутое явной страстью к ее предмету, вдохновляет на чтение. Каждое из этих стихотворений является политическим, поскольку они призывают читателей задуматься о том, как они населяют мир, как они думают о собственности, месте, сообществе и многих других концепциях.Большинство записей — это короткие повествования (или микрофотографии), которые на странице заключают в себе ощущение пребывания в определенном районе; что мы теряем, когда нормализуем бедность наряду с большим богатством; возможности, которые мы упускаем, когда забываем свое прошлое, или невзгоды в настоящем.

JI : Не могли бы вы рассказать немного о своем опыте, как в писательской деятельности, так и в вашей работе с еврейской общиной?

AL : Я хотел быть писателем с детства.Когда мне было за 20, я начал серьезно относиться к рассказам как писатель и пытался публиковаться в литературных журналах. Потребовалось время, чтобы поместить мою первую историю в долгий период чтения, разочарования, отказа и редактирования. С тех пор я публиковал рассказы, пока у меня не было достаточно, чтобы составить рукопись, и эта книга « Люди, которые исчезают, » вышла в свет, когда мне было уже за 20. По сути, я продолжал то же самое — работал над материалом в течение длительных периодов времени, посещал чтения, детально изучал проекты примерно в то время, когда я трачу на оплачиваемую работу в области психического здоровья.Я всегда скитался между художественными и поэтическими сообществами.

Я член синагоги Ор Шалом в Ванкувере и являюсь одним из кураторов серии рассказов… Еврейская часть моей семьи — это изначально ашкенази, из местечков на Украине, в областях вокруг Львова и Одессы (когда они иммигрировали, они записали, что они «русские»). Мы живем в так называемой диаспоре, поскольку общины, из которых мы вышли, были потеряны в результате Холокоста (Холокоста).

JI : В ваших произведениях встречаются еврейские символы. Каким образом наше еврейство влияет на ваши политические, культурные или другие взгляды / действия?

AL : Да, моя книга рассказов, вышедшая в 2018 году, We All Need to Eat , сосредоточена вокруг молодой еврейской женщины по имени Сома, и еврейская идентичность является основой этой книги, поскольку она обрабатывает текущий подъем альт-правых и ее семейная история, связанная с бегством от преследований в Восточной Европе.

Для меня основная еврейская ценность — tikkun olam , что примерно переводится как «восстановление мира / вселенной». Тиккун олам влияет на мою работу в области психического здоровья, поскольку там есть прерогатива вносить вклад и не отворачиваться от сложных областей ума, а также концепции, что энергия и добро могут быть найдены в темных местах. Настойчивость и черный юмор — юмор там, где другие могут не найти юмора! — это практики, которые я тоже заимствовал из еврейства.

JI : Вы по-прежнему являетесь со-куратором Коре в Ор-Шаломе? Почему людям важно иметь платформу для публичного чтения их работ?

AL : Да! Наш следующий Коре будет в субботу, сентябрь.12, для Селихот. У нас 10 читателей! Я курирую это с раввином «Ор Шалом» Ханной Дреснер. Этот Коре основан на идее пандемии как перехода или трансформации, и каждый может стать частью нашей аудитории. Вот ссылка с информацией о Zoom: orshalom.ca/event/leil-selichot-a-koreh-event-with-high-holiday-melodies.

Это наш третий год кураторства Коре. Я чувствую, что это особое пространство для людей, которые могут не считать себя «писателями», чтобы делиться историями, стихами и размышлениями о своем опыте и о том, как они относятся к миру.Мы попросили Кореса сосредоточиться на мире природы, на отдыхе / восстановлении, на святилище. Раввин Ханна попросила меня совместно с ней курировать его, когда мы его запускали. Поначалу это действительно было ее идеей, и мне было приятно познакомиться с таким количеством писателей и слушателей, которые жили рядом с Коре.

JI : Что побуждает вас писать и публиковать?

AL : Моя любовь к письму совпала с моей любовью к чтению. Честно говоря, с детского сада хотела стать писателем. Я помню, как писала рассказы о наших соседях, и моя мама снова переписывала их своим почерком.Когда я стал старше и писал все больше и больше, публикация стала естественной целью.

Я постоянно читаю, и мне нравилось, что я могу видеть мир именно с эмоциональной точки зрения другого человека. Полагаю, я хотел повторить этот опыт и поделиться им. Кроме того, для меня это был язык, а также использование и манипулирование языком как средой. Выбор, упорядочивание и контроль слов — это для меня увлечение, как, я полагаю, математик может относиться к алгебре или инвестор может относиться к прогнозированию акций.Это система.

JI : Какое значение для вас имеют слова?

AL : Я думаю, что слова могут поместить вас в сознание другого человека, поэтому сила здесь будет сопереживать, радикальному перемещению. Слова также обладают способностью к многослойному описанию — таким образом, эта сила будет представлять собой сложное воскрешение, смешивающее эмоциональную и физическую части реальности, превращая нечто двумерное в нечто трехмерное, например живительную силу.

Слова также могут побудить нас к действию. Во время пандемии я много читал.Бесконечные онлайн-материалы утомляют и отталкивают после долгого периода времени. За это время я прочитала несколько необычных романов — два из них «Грудь и яйца» Миеко Каваками и «Архив потерянных детей» Валерии Луизелли. Я также прочитал две книги Нормана Дойджа о нейропластичности. Я благодарен за то, как эти книги тронули меня, вырвали меня из этого момента и показали мне то, чего я не мог даже вообразить самостоятельно.

* * *

Трегебов родился в Саскатуне и вырос в Виннипеге. В 2004 году он переехал в Ванкувер из Торонто, чтобы преподавать по программе творческого письма в Университете Британской Колумбии.Хотя она вышла на пенсию в 2017 году, она занимает должность почетного доцента и продолжает немного преподавать. Она написала несколько детских книг и работает над восьмым сборником стихов. Rue des Rosiers (Wolsak & Wynn, 2019) — ее второй роман.

Основанный на событиях, приведших к террористическому нападению в Париже в 1982 году на магазин Goldenberg’s Deli, в результате которого шесть человек погибли и многие получили ранения, Rue des Rosiers представляет собой острую и лирическую историю о двух женщинах с совершенно разным происхождением, но обе пытаются выяснить, кто они есть и их место в мире.Канадка Сара Левин принимает решения, бросая пенни, который носит с собой, и в 25 лет она явно потеряна по ряду причин. Когда у нее появляется возможность поехать в Париж, она делает это, и, находясь там, ее история перекликается с историей Лайлы, арабской иммигрантки, живущей в одном из городских трущоб. В примечаниях автора Трегебов пишет, что она надеется, что ее роман «станет памятником шести людям, погибшим в результате нападения». Он делает это и многое другое.

JI : Rue des Rosiers имеет так много слоев и мотивов, тесно сплетенных, что ни одна фраза не кажется лишней.Не могли бы вы рассказать о своем творческом процессе, от идеи романа до его публикации в прошлом году?

RT : Роман начался с двух порывов: изучить отношения между сестрами и понять влияние терроризма на преступников, а также на жертв. Оба основаны на личном опыте. Я одна из трех сестер, и я жила в Париже в 1982 году, очень близко к тому месту, где произошло нападение на улицу Розье. Работа над этими проблемами была долгим, иногда радостным, иногда изнурительным процессом.

JI : Не могли бы вы немного рассказать о том, как иудаизм или еврейская община влияют на вашу работу и / или жизнь?

RT : Я вырос в тени Холокоста, и моральные проблемы, которые поднимает Холокост, являются ключевыми. Я также вырос в жизненно важном сообществе Виннипега, которое смоделировало этические обязательства и прогрессивные ценности, которые я до сих пор считаю очень ценными.

JI : Coteau Books, в которой изначально был опубликован ваш роман, закрылся. Что вы думаете о будущем издательского дела?

RT : Маленькие типографии, такие как Wolsak & Wynn (которые, к счастью, взяли роман), являются опорой литературных изданий. У нас все еще есть инфраструктура поддержки, которая позволяет использовать эти небольшие печатные машины. Я обеспокоен тем, что консолидация, которая характерна для крупных издательств, может способствовать сужению доступных голосов и точек зрения.

JI : В интервью вы говорите: «Я сказал, что книга пытается доказать человечность в бесчеловечности». Есть ли риск в этом, в обнаружении человечности в бесчеловечности?

RT : Может быть трудно попытаться эмпатически понять поведение, которое является проклятием для собственной моральной схемы. Я не хотел оправдывать или подтверждать действия или отношения, унижающие человеческое достоинство Другого. Но, как говорит один из персонажей книги: «Меня интересует добро, тайна добра.«И чтобы исследовать добро, нужно исследовать зло как его следствие.

JI : В другом интервью вы упоминаете, что «заинтригованы решением проблем, связанных с написанием романа». Можете ли вы конкретизировать эту идею?

RT : Эти большие проекты такие сложные и увлекательные. На ранних стадиях вы должны удерживать мир, который еще не полностью сформирован в вашей голове. Я пошутил, что это было похоже на ношение гигантской шляпы! Мне (в основном) нравятся аспекты написания вырезок, вставок и исправлений, то, как решение одного небольшого элемента иногда помогает перестроить всю книгу в позитивном ключе.

JI : Меня всегда заинтриговали образы, которые обогащают повествование, но технически не нужны для рассказа истории. На улице Rue des Rosiers вы пишете такие предложения, как: «Тощий саженец американского вяза прикован наручниками к столбу, как будто он совершил какое-то преступление»; «Садовник в синем комбинезоне подметает песчаную дорожку, стирая следы голубиных следов»; «Свет — это волна и частица, как и пчелы». Когда и как эти типы расцветок входят в ваш писательский процесс?

RT : Я думаю, что это естественный продукт моей жизни как поэта.Большая часть моих работ — это примерно , выглядящие как , и я обрабатываю, просматривая слова. Таким образом, наличие образов, присутствующих в повествовании, является неотъемлемой частью миростроительства.

* * *

Word Vancouver полностью бесплатен, и некоторые мероприятия уже заполнены, поэтому посетите wordvancouver.ca раньше, чем позже. Фестиваль приветствует финансовую поддержку в виде пожертвований, программ «Принять автора» и «тихих аукционов», информацию о которых также можно найти на их веб-сайте.

Обзор Малахата

Основатель журнала Plenitude Magazine и публицист Кейтлин Пресс Андреа Рутли обсуждает происхождение народных сказок и историческое вдохновение с автором, удостоенным награды Writers ‘Trust, Алексом Лесли .Ее творческая документальная статья «Истории на идиш» появится в выпуске № 192 за осень 2015 года.

Какие исследования проводились при написании «Историй на идиш»? Где вы встречали эти истории?

Эти истории основаны на моем семейном опыте, рассказах моей бабушки, а также моих собственных размышлениях и исследованиях нашей еврейской истории. Долгое время меня привлекали народные сказки на идиш, традиционные сказки еврейских общин Восточной Европы.Я читал народные сказки на идиш в течение многих лет и со временем решил использовать их, чтобы начать писать часть нашей истории, которая включает в себя опыт погромов, иммиграцию из восточной Украины и последующее разрушительное воздействие Холокоста в регионе. Это сложная история с множеством пробелов и множеством разных точек зрения.

Джейн Силкотт определяет творческую научную литературу как «письмо о фактах», а слово «творческий» означает не факты, а способ их передачи.Как это определение соотносится с вашим собственным или противоречит ему?

Когда вы пишете о своем опыте в группе людей, будь то семья или сообщество, вы пишете о своих воспоминаниях, о своих воспоминаниях о том, как другие передали вам воспоминания, и о вашем личном понимании значения событий и слова. Все это глубоко связано с вашей идентичностью, вашими ценностями и выбором других, о которых вы можете знать или не знать. Вы никогда не узнаете всей истории.Слишком много факторов и неизвестных, чтобы говорить об этом с точки зрения «фактов». Когда есть сильный культурный и духовный элемент, слово «факт» становится еще более сомнительным. Также важно отметить, что сказки на идиш передавались устно на протяжении многих поколений; они были собраны и расшифрованы институтом YIVO в Вильно в ответ на рост антисемитизма в Восточной Европе, благодаря которому они пережили Холокост. Смысл «фактов» исходит из западной традиции, которая подчеркивает письменные записи, стабильные версии общего, доминирующего повествования и авторитет одного автора.Существование «факта» — это культурно специфическая идея.

В творческой документальной литературе голос автора часто присутствует очень часто, но в «Истории на идиш» голос автора появляется очень кратко с такими строками, как «Есть история …» или «Говорят, по сей день она все еще платит за квартиру ». Можете рассказать, почему вы решили заглушить авторский голос?

В сказках на идиш часто подчеркивается непознаваемость, вопросы без ответа и неразрешимые ситуации.Этот голос помог мне в работе над этим проектом. Это способ подойти к событиям открыто и с любопытством, а не исходить непосредственно из слов «Я знаю это», «Я не знаю этого», которые предопределяют вашу историю.

Вы также являетесь опытным писателем-фантастом и поэтом. Есть ли для вас определенные предметы или темы, которые подходят для определенных жанров? Что побуждает вас писать в том или ином жанре? Что побудило вас написать об этих рассказах, например, в прозе?

Я думаю, что каждая деталь в какой-то момент даст вам понять, какую форму она хочет принять.Важно уделять внимание тому, что вы пишете в данный момент, и быть готовым измениться. Держите ухо к земле.

Недавно вы выиграли премию Дэйн Огилви Канадского фонда писателей — премию в размере 4000 долларов, которая была вручена начинающему писателю-квир-писателю. Жюри отметило, что вы сочетаете «замечательную остроту зрения с освежающим рвением к формальным экспериментам», как свидетельствуют ваши предыдущие книги, Люди, которые исчезают, и То, что я слышал о вас .Не могли бы вы рассказать нам о своем текущем проекте?

Получить приз Дайна Огилви было большой честью. Я работаю над сборником стихотворений в прозе Ванкувер для начинающих , который близок к завершению. Части из него были опубликованы в Descant , CV2 , The Capilano Review , EVENT , Dreamland и заправочная станция . Я также работаю над сборником рассказов под названием We All Need To Eat — этот сборник имеет некоторое сходство с моей первой книгой рассказов « Люди, которые исчезают », а некоторые из них были опубликованы в Lemon Hound , Prairie Fire и The New Quarterly , и история выходит из The Rusty Toque .